Только успел об этом подумать, как домофон издал мелодичные
звуки и железная, крашенная в революционный красный цвет, дверь
подъезда распахнулась, выпуская из бетонного чрева пятиэтажки того,
за кем я пришёл.
Аллигатор — невысокий крепыш в китайском пуховике и джинсах с
вытянутыми коленками, осторожно повертел башкой и, не заметив меня,
пошагал, низко склонив голову. Он горбился, а его подбородок
практически лежал на груди.
В руках была объёмистая спортивная сумка.
Эх, не успела моя «кавалерия». Значит, сам. Но это даже к
лучшему — хочешь, чтобы было хорошо, сделай лично.
Пистолет давно был снят с предохранителя, а в ствол, вопреки
всем инструкциям, «загнан» дополнительный патрон. Фишка, перенятая
от вояк, которая спасла жизнь не одному оперу.
Сердце предательски кольнуло. Я невольно поднёс руку к
груди.
Слышь ты, четырёхклапанное, не вздумай подвести. Мне, пока дело
не завершу, на тот свет никак нельзя.
Моторчик словно услышал обращённую к нему просьбу, меня
отпустило.
Слава богу! Как хорошо…
Я уверенно преградил Аллигатору дорогу.
— Стой, сука! Ты задержан. И даже не вздумай рыпаться.
Тот замер. Рот открылся, вытягивая и без того длинное некрасивое
лицо. Сейчас он чем-то напоминал мужика со знаменитой картины
Эдварда Мунка «Крик». Не хватало разве что рук, сжимающих голову
словно тисками.
— Гражданин майор, вы? — с непередаваемой тоской в голосе
воскликнул он.
Нет, с Аллигатора точно надо картины писать. Столько
выразительной мимики на каждом квадратном сантиметре «фейса» —
звезда МХАТа с зависти помрёт! От ужаса и паники до лихорадочной
работы мозга.
Спасать свою шкуру Аллигатор умел. Я всегда помнил об этом и
потому не спускал с него глаз.
Я бросил на асфальт перед ним наручники.
— Аккуратно нагнись и надень «браслеты». Повторяю, не вздумай
хоть что-то выкинуть — первый выстрел в тебя, второй в воздух.
Он покладисто кивнул и потянулся за «украшением».
В этот момент в сердце даже не кольнули — кто-то будто загнал в
него осиновый кол. Матерь божья! Как мне хреново.
В глазах помутилось, стало не хватать воздуха, ноги
подкосились.
Бандит уловил произошедшие со мной перемены. Он мог бы
совершенно спокойно убежать — у меня просто не оставалось сил,
чтобы выстрелить, пистолет превратился в двухпудовую гирю, просто
невероятно, что он ещё не выпал из руки.