Они оказались в большой комнате, с заставленными бочками стенами. По центру помещения находился массивный деревянный стол из грубой доски. За ним сидело четверо монгов и трапезничало. Из большого дымящегося чугунка они накладывали себе в миски тушенную картошку с мясом, и уплетали за обе щеки, время от времени запивая пищу обильно пивом из глиняных простых кружек.
Незваным гостям дали вдоволь насладиться видом трапезы, не обращая на них внимания. Прошло порядком времени прежде чем до них снизошли. Сидящий с краю огромный лысый бородатый мужик, Даилу он почему-то напомнил кузнеца, отодвинул в сторону миску, сыто рыгнул и покосился на гостей. Тяжело вздохнув, Кузнец перевел взгляд на сидящего во главе стола мужика и сказал:
– Почтенный Раух, нас почтил своим визитом сам Кортатос. Не кажется ли тебе, что он очень смелый человек, что сунул голову в наше логово.
– А давайте спустим с него шкуру, – предложил сидящий напротив Кузнеца маленький человечек с большой головой.
– Дельное предложение, – одобрил одноглазый монг в красном шейном платке и котелке, с нарисованным на нем черепом и скрещенными костями.
«Пират, – подумал Даил. – Плохо дело, парень, вот и наступили последние минуты твоей жизни»
Он их себе совсем не так представлял. Хотя он их себе вовсе не представлял. В молодости кажется, что ты вечен и мир вокруг будет всегда радовать тебя яркими красками.
Бандиты что-то говорили еще, но Даил их не слушал. Он сразу почувствовал, что вся эта трепотня не более чем запугивание. Они ждали, что скажет человек, сидящий во главе стола. Тот самый старик Раух, к которому и шел охотник.
Даилу старик Раух сразу не понравился. Было в нем что-то отталкивающее. Он был высоким мужчиной средних лет с благородной сединой на голове и с густыми черными усами. Толи груз прожитых лет, толи беды и невзгоды согнули его спину, отчего он стал напоминать вопросительный знак. Выросший горб был разделен на две части, складывалось впечатление, что это крылья пытаются прорезаться наружу. Пронзительные голубые глаза выглядели отрешенными от мирской суеты. Тонкие налитые кровью губы и изящные белые руки, не знавшие грубой работы, подчеркивали благородство внешности.
Когда старик пришел в движение, он напомнил Даилу большого ядовитого паука, царившего над своей паутиной.