Даил уже собирался идти домой, в свою маленькую уютную комнату, где они когда-то были счастливы всей семьей… до трагедии…, когда заметил в дверях Охотника.
Он и раньше его видел. Крис Кортатос часто заглядывал в Темный город, никто не знал, что он тут забыл, но к нему привыкли. Он бродил беспрепятственно по всему Даригару. Его профессия позволяла проникать ему даже в особняки знати. Никто не смел ему мешать. Государственный Охотник и этим все сказано. Он получал заказы от даригарской Управы Правопорядка. Помимо него на Управу работали еще несколько Охотников, но никто из них не заходил в Темный город. Толи боялись, толи брезговали. Крис Кортатос любил приходить на улицы моккеров, но чаще всего он наведывался в Темный город не по работе, хотя бывало и задерживал негодяев, чтобы сопроводить их Наверх. Люди удивлялись, но не задавали вопросов. Вдруг Охотнику не понравится их чрезмерное любопытство. Так… судачили между собой… моккер моккера легавым не заложит.
Крис Кортатос окинул взглядом кабачок, довольно хмыкнул и направился к облюбованному столику. Он плюхнулся на стул, неподалеку от Даила. Тут же папаша Троффеллиус оказался рядом, готовый принять заказ. Крис снял с головы широкополую черную фетровую шляпу с коричневым ремешком на тулье, в который через равные промежутки были вдеты толи когти какого-то животного, толи зубы. Выглядело устрашающе. Зыркнул взглядом на Даила, отчего тот поспешил скрыть свое любопытство, и заказал литровый кувшин пива и бифштекс с кровью и сладким жареным картофелем.
Папаша Троффеллиус поклонился, принимая заказ, и поспешил на кухню. Дорогого гостя нельзя заставлять долго ждать. К тому же тетушка Зоя не обрадуется новому заказу. Она уже приготовила кучу всяких разностей. Весь день на кухне проторчала. К вечеру оставалась надежда на небольшой отдых перед закрытием кабачка. Папаша Троффеллиус представил, как будет уговаривать повариху, тяжело вздохнул и переступил порог кухни.
Стоило дверям за ним закрыться, как Охотник поднял голову и посмотрел пристально на Даила.
– Слышь, малец… я тебе говорю… да-да тебе… – заговорил он.
Даил хотел сделать вид, что не понимает к кому обращается Охотник, очень ему не понравилось обращение «малец». Ему уже давно перевалило за семнадцать лет, вот уже три года он вкалывал в Плавильне наравне со взрослыми. Никто из его товарищей никогда не посмел бы назвать его «мальцом». Но Охотник был настойчив.