В воздухе повисла неудобная пауза. Соображая, Бабельянц
переводил взгляд с Антохи на Гоблиновича. Тот печально вздохнул и
потянулся за сигаретами.
– Не знаю даже, что и сказать, – усмехнулся Бабельянц. –
Наверное, надо соглашаться…
– Мать узнает – прибьёт, – констатировал Гоблинович, закуривая.
Антоха молчал, боясь посмотреть ему в глаза.
С отлётом решили не тянуть. Ребята хотели сделать так, чтобы к
приходу участкового корабль оставался на месте, а следы путешествия
не выглядели свежими.
Готовясь к старту, Антоха активировал приборную панель и системы
жизнеобеспечения. Дюндель отодвинул шину внутрь гаража и принялся
плотно задраивать вход. Необходимо было упаковать газонепроницаемый
рукав по контуру специальной выемки, чтобы обеспечить герметизацию.
У гаража совсем не было окон. Вместо них на внешнем корпусе
располагались камеры, изображение от которых выводилось на мониторы
приборной панели. Вывески «СТО Гараж Автозапчасти» и «Покраска Авто
Недорого» тоже были несгораемыми элементами обшивки. Рядом с
гостевой зоной находилась дверь в аппаратный отсек. Снаружи отсек
выглядел небольшой пристройкой. Двигатели, баки с горючим и ёмкости
с окислителем были расположены под кабиной. Если гараж садился на
неустойчивую поверхность, они оказывались на уровне подвального
помещения.
Для того, чтобы выводить свои корабли на орбиту, елдыринцы
использовали оксикуркуль – дешёвое топливо первой ступени. Оно
имело высокий удельный импульс. Когда аппарат оказывался в открытом
космосе, необходимо было сделать полёт комфортным и управляемым. В
этом помогал перзюзий акакия. На полу посреди кабины располагались
шлюзы для заполнения топливных баков. Они работали так, что члены
экипажа могли добавлять туда перзюзий прямо во время полёта. Это
был простейший космический корабль. Хозяева более совершенных
моделей не считали его за транспорт, однако на мегарынок в соседнюю
звёздную систему Антоха и Дюндель добирались без проблем.
Когда все приготовления были окончены, ребята установили курс на
Пищимуху. «Поехали!» – буднично сказал Антоха, и летающий гараж
стремительно поднялся в воздух, оставляя за собой искромётный,
дымящийся след на фоне яркого неба.
Дорога на Пищимуху составляла триста восемьдесят эклов.
Привычный к музыке в пути, Дюндель врубил прикольный рэпчик. Из
динамика доносилось ритмичное описание огромного фаллоса, и его
обладатель никак не мог разместить это счастье в своей «бэхе».
Дюндель блаженно кивал в такт композиции. Всякий раз, когда слово
«тачка» рифмовалось со словом «сучка», он ощущал наслаждение
соразмерностью.