– Алиби! У меня ведь есть алиби! Спросите Андрея, я все время была с ним. Он подтвердит.
Сочувствие во взгляде Семенова оборвало мое веселье. Побледнев, я схватилась за край стола, опасаясь грохнуться в обморок.
– Что с Андреем? С ним что-то случилось? – Картины одна страшнее другой вихрем пронеслись в голове.
– Успокойтесь, Софья Семеновна. Все с вашим парнем в порядке. – Следователь подошел к кулеру, набрал воды и подал ее мне. Ледяная жидкость прошла по горлу и пищеводу, моментально сковав их морозом. Слова следователя не помогли избавиться от беспокойства, ведь, если с Андреем все хорошо, почему этот человек выдвигает такие странные предположения? Уж не думает ли он, что мы с Андрюшей вступили в преступный сговор, вместе прикончив своего «любимого» начальника? Или думает?
Пауза затягивалась, и я вспомнила присказку о том, что затянувшееся молчание означает рождение очередного милиционера. В данный момент появление на свет еще одного представителя этой достойной профессии меня как-то не радовало.
– Камеры наблюдения, – произнес наконец дознаватель тоном мисс Марпл, раскрывшей преступление.
Я непонимающе уставилась на работника правоохранительных органов.
– Что, простите?
– Я говорю, вы забыли про наружную камеру наблюдения.
– Ничего я не забыла. Просто не понимаю, зачем вы ее упомянули.
Следователь устало вздохнул и тоном, которым обычно разговаривают с несмышлеными детьми, пояснил:
– Камера зафиксировала, что вчера вы в 17.30 вошли в это здание после того, как его покинули все сотрудники, и пробыли здесь семь минут. Время вполне достаточное, чтобы убить Креольского ножницами, забрать несколько папок и вывести из строя всю компьютерную технику. Из офиса вы вышли с огромной сумкой в руках, в которой вполне могут поместиться папки. Что в ней было, ваш жених не знает. Так что все сходится.
Я ошеломленно смотрела на мужчину, не понимая, о чем он толкует. Какие семь минут, какая техника, камеры и папки?!
– Я действительно возвращалась в офис, но за забытыми ключами! Спросите у Андрея, – надеюсь, звучащее в моем голосе отчаяние не будет расценено как косвенное подтверждение вины. Я знаю, что не убивала шефа, но благодаря СМИ мне также отлично известно, что в тюрьмах томится огромное количество невинных людей. Пополнить их ряды отчаянно не хотелось.