Волошин задумчиво кивнул:
– Вахту принял.
Иван ушёл.
Капитан постоял ещё немного возле каравеллы, подумал невесело: «Интересно, чего они боялись больше – не вернуться из рейса или дожить до такого возраста, когда уже не берут ни на один корабль?» Потом повернулся к пульту управления, взглянул на мониторы. Никакого движения ни на том берегу, ни на этом, всё тихо.
– Кисуня, – неожиданно для себя спросил он, – ты сохраняешь маршруты гравиплана в резервной базе данных?
– Трое суток после возвращения, – ответила лисичка, – потом уничтожаю.
– Этого достаточно. Дай мне траекторию последнего полёта Ивана. Или нет – закачай прямо в навигатор крыльев.
– Сделано.
Волошин кивнул и решительно направился к выходному шлюзу.
* * *
Навигатор вёл машину над ночной саванной больше получаса, постоянно держа курс на юг. Давно остались за горизонтом и озеро и антерритник. В конце маршрута оказалась группа раскидистых деревьев, разделённых широкой прогалиной. Весь центр её занимали грибы – привычные, земные. Пухлые полусферы шляпок росли так близко друг к другу, что между ними не видна была почва. Казалось, на земле лежит пупырчатый белёсый щит размером с хорошую двуспальную кровать.
Капитан снял с предохранителя лучемёт и начал методично уничтожать мини-плантацию. Грибы с шипением испарялись. Волошин медленно двигался вперёд, направляя раструб излучателя вниз, стараясь посылать заряд как можно глубже в землю, – и остановился только тогда, когда выжег дотла всю прогалину, превратив её в дымящийся от перегрева небольшой овраг.
* * *
Стоявший почти у самого трапа Иван бесстрастно наблюдал за приземлением командира. Волошин вылез из подвесного сиденья, подошёл к штурману, взглянул в упор:
– Молодец. Тебе бы фермером быть.
Иван молча ждал продолжения.
– Нет больше огорода, Ваня. Накрылся твой шанс сделать левые деньги.
Штурман смотрел всё так же бесстрастно. Волошин, еле сдерживаясь, спросил:
– Как ты думаешь, почему мы никогда не предлагаем аборигенкам для обмена продукты, которые содержат семена или споры?
В лице Ивана наконец что-то дрогнуло. Он отвёл взгляд, ничего не ответил.
– Видишь, сказать-то и нечего. Сам понимаешь, что если всё это будет расти прямо здесь, то мы им будем не нужны. И где тогда брать медолин? Чем людей от рака лечить? Хотя какое тебе дело до людей… они тебе чужие. Главное, что сам никогда не заболеешь, правда же?