Но Леонид и раньше слыхал про такие финты: все ксерокопии хранились в шкафу, надёжно спрятанные в грязных носках, прикрытые ещё и такими же трусами. Так что даже если вскроют квартиру (что иногда практиковало МинТерроризма – Главное отделение СНБ) и заберут «разбираться» все оригиналы квитанций, тылы прикрыты дубликатами…
Леонид посочувствовал Рахматилло.
Парень он неплохой. В принципе. В смысле, не совсем окостенел, и, судя по наивным действиям, сохранял какие-то иллюзии о «справедливости» и «законности». Да и в квартире у него, честно говоря, кроме большого и престижного (положение – обязывает!) плоского телевизора ничего стоящего не было…
– М-м-михаил… – будучи не совсем уверен, что правильно поступает, он всё же решился спросить. – А от чего умер отец-то… У Рахматилло?
– Кажется, сердце – скорая помощь приехала быстро, и часа не прошло, как он умер… И сказала – все признаки, что от сердца. Ну, Рахматилло и не особенно расспрашивал, по-моему: отец так и так должен был скоро… отправиться туда. – Михаил кивком указал на потолок.
Леонид с соответствующим видом покивал. Про «оперативность» скорой помощи ходили легенды.
А он знал и реальный случай: к старушке с четвертым инфарктом врачи приехали на следующий день, когда в комнате уже стоял гроб…
– А… когда умер? Ночью, утром?..
– Вроде, ночью. Рахматилло обнаружил только утром – часов в семь.
– Так отец один спал?
– Да. Ну, Рахматилло же вынес кухню на балкон, и вот в оставшемся закутке его папа и…
– Понятно. Да, жаль… Теперь надо опять скинуться, наверное…
– Ага. Хуршида будет собирать завтра, вернее, в понедельник.
Тут Леониду пришлось отвлечься от продолжения разговора – соседка оторвалась от «интереснейшего» разговора о том, какие подгузники лучше, и снова поухаживать: принесли горячее.
– Леонид-ака, будьте добры… Мне – поменьше, а то фигура… – на корпоративах по имени-отчеству никогда друг друга не называли, но богатство языка позволяло проявить уважение к старшим, будь то возраст, или чин: поэтому все здесь были либо «ака», либо «опа».
И лишь к Михаилу и ещё паре чудом сохранившихся «европейцев» Леонид обращался просто по имени. Здесь наблюдалось нечто вроде расовой солидарности…
– Конечно, конечно, Хуррият-опа, минутку… Пожалуйста! – Леонид не знал, что именно имела в виду увядающая женщина, весившая далеко за сто, упоминая о «фигуре». Да, собственно, и не стремился узнать.