Выхожу из туалета с перекошенным от злости лицом, но, сделав всего пару шагов, меняю его на беззаботное – пусть думают, что мне тоже весело. Пробираюсь между столиками на место, но никто не смотрит в мою сторону – видимо, уже забыли. Около нашего нос к носу сталкиваюсь с девушкой, которой несколько минут назад проиграл в гляделки. Она, оказывается, почти с меня ростом и довольно широка в плечах, для девушки, разумеется. На её лице озабоченность.
– С вашим другом всё в порядке? – спрашивает она.
– Да, спасибо, – отвечаю я, – он просто перебрал.
– Видимо, не просто, раз так упал?
– Ну, не так уж он сильно и упал… и потом, быстро поднятый поэт упавшим не считается…
Улыбаюсь, чтобы обозначить шутку, но девушка не реагирует. Наступает неловкая пауза.
– Татьяна, – девушка довольно резко протягивает мне руку.
Слегка пожимаю прохладную ладонь:
– Валерий, можно Лерик.
– Лерик, как мило. А это, – Татьяна показывает отогнутым большим пальцем себе за спину, – Аня.
Из-за её спины появляется девица с густо накрашенным, но совершенно детским личиком, в которой я узнаю ту самую «Ахматову», то есть мадемуазель Анну. Она тоже подаёт мне руку, только, скорее, для поцелуя, нежели для рукопожатия. Мне не остаётся ничего другого, как, слегка нагнувшись, приложиться к ней губами.
– Так это вы – убийца Маяковского? – спрашиваю я, выпрямившись.
– Одна из, – отвечает мадемуазель Анна, – нас много.
– И чем же, простите, вам не угодил Владимир Владимирович?
– Он убил русскую поэзию, и за это мы должны убить его.
– Но он ведь уже, – быстро произвожу расчёт в уме, – шестьдесят восемь лет как мёртв.
На Анином скуластом лице появляется странное выражение – смесь гнева и удивления.
– Это, безусловно, делает вам честь, – медленно и отчётливо произносит она, – что вы знаете официальную дату кончины Маяковского, но на самом деле он ещё жив.
Трудно описать то, что происходит в моей голове.
– И сколько ему стукнуло? – должно быть, несколько эмоционально осведомляюсь я. – Пардон, запамятовал, когда Владимир Владимирович уродился.
– Не в прямом смысле, конечно, жив, – оговаривается Аня, – физически он, разумеется, мёртв. Его застрелила Вероника Полонская, но дух его мечется над нашей родиной, находя пристанища в неокрепших поэтических душах, например, в душе вашего друга. Наша задача – изгнать его оттуда…