– Только не говори мне, что тебя вдруг начали волновать эти глупости вокруг мужской гордости и женских денег.
– Мужская гордость мне до одного места. Но если ты действительно хочешь меня порадовать до обмоченных штанишек, издай что-нибудь из моих вещей.
К тому времени в моем активе было уже три романа, пять повестей и несколько дюжин рассказов, изданных исключительно в интернете.
– Я посмотрю, что с этим можно сделать, – пообещала она.
Прошла какая-то пара месяцев (в издательском мире это одно мгновение, можете поверить моему пусть и отрицательному, но все же опыту общения с издательствами), и вот мы сидим в кафе, ждём редактора или литературного агента и ждём кофе.
Кофе появился раньше агента, и свой я одолел буквально в два глотка. Не знаю, прилично я поступил или нет, но сделал всё, чтобы допить кофе до того, как он станет холодной горькой жидкостью – кофе мы с Эммой пьем без сахара.
Минут через пять я пожалел, что не внял мудрым словам официантки. Кофе не только оказался крепким, но и более чем кофеинистым. Я почувствовал, как мои глаза начали раскрываться до тех пор, пока веки не сошлись где-то на затылке. Захотелось бежать, скакать, о чём-то говорить и не важно о чём… Единственно чего не хотелось, так это вдумчиво и обстоятельно беседовать с человеком, который ради этого, пусть и не бескорыстно, с минуты на минуту должен был появиться в этом чёртовом кафе с ракетным топливом вместо кофе.
Он появился, когда я боролся с навязчивой мыслью выйти и пробежать пару кругов вокруг квартала. Ему было за пятьдесят. Толст, лыс, очкаст. Типично еврейское лицо и курчавые седые волосы. Увидев его, Эмма встала со стула и замахала рукой, точно жена моряка на пирсе. Заметив нас, он по-брежневски махнул нам в ответ.
– Здравствуйте, здравствуйте. Извините за опоздание, – сказал он, подойдя к нашему столику.
– Ну что вы, Соломон Яковлевич. По вам можно сверять часы. Здравствуйте, и прошу вас, садитесь, – встретила его Эмма.
– Здравствуйте, – сказал я.
– Соломон Яковлевич, позвольте представить вам…
Короче, меня.
– Очень приятно, – он потянул мне руку. – Так значит это вы – тот самый писатель?
– Вроде того, – ответил я.
– Мне, пожалуйста, апельсиновый сок, – сообщил он подошедшей официантке, и обратился ко мне: – Я ознакомился с парой ваших вещёй, и… – на этой «и» он и закончил фразу.