Джо ловко открыл следующую банку пива (где он так наловчился?) и принялся разглагольствовать:
– Господь не дал нам ничего. Вернее, он дает нам всё, но временно, чтобы мы могли спокойно пользоваться его благами. Господу принадлежит всё, даже наша жизнь. Поэтому проснулся утром – поблагодари господа, поел – помолись, дожил до вечера – слава Господу. Нельзя забывать Господа, иначе себя забыть можно. Думаете, вы для него молитесь? Думаете, ему нужны эти ваши прославления? Ему, сотворившему Мир? О таком даже думать смешно. Это нужно нам, нам самим, чтобы не забыть, ибо, забывая Бога, мы забываем себя, недаром он сотворил нас по образу и подобию своему. Ему же это не надо, но он бесконечно добр, поэтому заставляет нас молиться и славить Господа, делая, тем самым, славными дела человеческие. Также ради нашего блага не дал нам Господь ничего навечно, а только разрешил пользоваться его благами, но люди забыли это. Забыли люди, что нет ничего принадлежащего им. Нельзя ни украсть, ни убить, ни увести женщину. Всё принадлежит только Господу. Зачем воровать, если это никогда не будет твоим, зачем класть жизнь на приобретение власти, богатства, женщин. Все равно у тебя нет ничего! Даже жизнь твоя принадлежит Господу. Ты же ей только пользуешься, так и пользуйся соответственно природе или воле Его, иначе…
Преподобный как-то иссяк, даже внешне он изменился. Как будто вместе со словами из него вышел весь воздух, и он сморщился, сдулся на глазах. Он разом превратился в маленького тихого человечка, которому бы банку пива да тушёнки – и больше ничего не надо. Казалось, будто он сам не понимает, откуда у него берутся эти слова и мысли, что он нечаянно, что он готов вернуть, положить на место, но слово не воробей – ещё одна пословица из мифического мира, ещё одна непонятная для посторонних фраза.
– Можно? – попросил преподобный новую банку пива.
– Угощайся, – Костик поставил на импровизированный стол новую упаковку.
Преподобный жадно, словно не пил несколько дней присосался к банке, с каждым глотком возвращаясь в свои размеры. Когда же пустая банка полетела в угол, он стал совсем как новенький, будто в нём заменили батарейки. Отдышавшись, он продолжил речь:
– Народ избранный! – прогремел он на удивление громким голосом. – Народ избранный, Израиль. Моисей водил свой народ сорок лет по пустыни, пока не погиб последний из рабов, и только тогда, только полностью свободный народ Господь ввёл в обетованную землю.