Я кивнул. После паузы спросил:
– Как твоя Люция?
– Ой, – вздохнул Рома, – моя ли? Как-то она переменилась резко ко мне… Я уж было надеялся, складываться начало…
Вдруг, взяв меня за плечо, он посмотрел исподлобья в глаза и признался:
– Хочу предложение сделать!
Я нахмурил брови, надул губы и понимающе кивнул:
– Ни пуха ни пера!
– К черту! – с жаром воскликнул Рома.
Вышли на улицу вместе. Рома пошел в штаб. Я же, постояв, подумав, решил, что пора сдаваться Рубликову. Однако в этот момент раздался чей-то приглушенный крик, затем еще. Послышался неясный шум. Я понял, что исходит он от склада, что расположен в стороне от столовой. Дверь была приоткрыта. Кажется, там кого-то били.
Очевидно, печальный опыт любопытной Варвары меня ничему не научил. Решил посмотреть, что такое творится. Заглянув внутрь, увидел кладовщика Алимбаева. Перед ним на четвереньках ползал солдатик, которого Али Баба пинал ногами. В тот момент, когда я заглянул, паренек получил ногой в лицо – больно, жестоко, травматично. Али Баба, видно, не думал о последствиях. Я понял, что должен вмешаться, и влетел внутрь. Алимбаев, которого я обнял со спины, прижав его локти к туловищу, не мог видеть, кто его обездвижил.
– Эй, эй, пусти! Слышишь? – Он дергался, но вырваться не мог, я держал его крепко.
– Успокойся, хватит. Ты убьешь его, – увещевал при этом.
– Пусти, слышишь? Э!
– Успокоился? Отпускаю. Я ослабил хватку и отступил на шаг. Али Баба развернулся и с удивлением увидел перед собой не кого-то своего призыва, из мафии, а… оборзевшего «духа»!
– Ты чего, урод?! – Брови его полезли на лоб. Я хотел ответить ему, что, быть может, по казахским канонам красоты я и урод, но, посмотрел бы он на себя глазами русскими… Экзотическая внешность, на мой взгляд, хороша только у девушки. Всегда хочется узнать, как она делает то или это…
– Благодарить меня должен. Забил бы пацана до смерти и сел в тюрьму!
– А? Благодарить, да? – Али Баба одернул на себе гимнастерку. – Благодарить? Ага. Хорошо. – Он вдруг шагнул вперед и закатил мне со всей дури плюху. Это был не тот случай, о котором весело сказать: «А мы тут плюшками балуемся».
– Благодарю! – заорал он и, примерившись, звезданул меня с другой стороны, хотя я вовсе не выказывал желания подставить левую щеку, получив по правой. – Еще благодарю! – Голова моя дергалась, как груша. – Большое спасибо! – еще удар. Отступая, я уперся спиной в стену и, почувствовав опору, слегка пришел в себя.