Квира подняла руки к лицу, посмотрела, как сухая черная пыль стекает на запястья по линиям на ладонях, попыталась, как обычно делала, сосредоточиться на какой-нибудь картинке из того времени, куда ей надо было отослать коллег, опять положила руки на пралш и вдруг поняла, что ничего не получается. Да, у нее в голове было много образов из русской истории XIII века – страшного времени, когда из Великой степи чаще прежнего нужно было ждать разорения, пожаров, смерти и плена, а князь, которого, как рассказывали деды, когда-то давно позвали из-за моря именно для защиты страны от врагов, теперь даже и не постарается помочь. Это были картинки сожженных деревень, обугленных городских стен, детей, которых насилие раньше времени сделало взрослыми; картинки времени, когда население целого города легко превращалось в колонну рабов, бесчувственно бредущих за повозками победителей. И все это не было для нее почерпнутой из книг абстракцией: она очень хорошо знала, как это – идти в обозе монгольского карательного отряда из разоренной Твери27, наблюдая, как невдалеке едут бок о бок союзники – московский боярин и сотник-ордынец.
Но пралш не реагировал.
Прошло пять минут, десять, двенадцать… Никаких изменений.
Квира беспомощно повернулась к Андрею, попыталась улыбнуться ему, но получилось только какая-то печальная гримаска: ну вот, а ты на меня рассчитывал.
Да, Андрей любил, чтобы его проектами занималась Квира. В ней, по его словам, была мощь и что-то от ведьмы. Те несколько месяцев, когда они были вместе, заставили его поверить, что чудеса – это ее профессия.
Сейчас гримаски Квиры Андрей не увидел, он по-прежнему рассматривал ее ноги. Она тоже опустила взгляд, обнаружила, что ее платье превратилась в какую-то скомканную на бедрах чушь, невольно усмехнулась, вскинула снова глаза на Андрея и…
…теперь поймала его улыбку – нечто такое, что даже у Чеширского Кота не всегда встретишь.
А дальше пошла череда озарений. Квира поняла, что именно из-за похожего движения губ и сопровождавшей его искорки в глазах она и сказала Андрею «хорошо бы» в ответ на его «в кроватку». И сразу же пришло понимание, что же на самом деле помогает ей проводить переброску. Она поймала наконец-то внутри себя чувство, которое позволяет ей переломить сопротивление материи, пропустить пальцы вглубь пралша и запустить переброску. Это был тот самый переток эмоций, который до сих пор она лучше всего знала по моментам, когда после пятнадцатиминутного знакомства в баре дрейфовала от «да ну!» через барьер «ты уверена?» к «а почему бы и нет».