Чертов енот был прав. Меня так нашпиговали наркотиками, что я умудрился забыть об этом. Секретарь говорил дело. Я успокоился. Приятное тепло снова потекло по телу. Моему телу… Я чуть не рассмеялся, но тут же смутился и взял себя в руки. Эмоциональные перепады делают уязвимым. Скорей бы прийти в себя.
– Это не все, – продолжал козырять Берг, – При взаимовыгодном долгосрочном сотрудничестве у вас есть шанс получить доступ к нашим самым сокровенным технологиям. Представьте, раз в тридцать лет вы сможете менять свой износившийся организм на новый. Легко. Как перчатку. Вы сможете интегрировать в себя бесконечное множество знаний и навыков. Сможете стать высшей сущностью и взойти на Олимп. К этому мы и движемся. И разве нам не по пути?
– Но почему без моего согласия?
– Говорящий Изнутри сам делает выбор, – сказал он тихо, почти шепотом, – решает за всех. К чему тратить время на ненужные торги и сомнения? Вы уже впаяны в нашу микросхему. Вам нужно отдохнуть. О подробностях узнаете позже.
Свет погас, и я погрузился во тьму, но ухмылка енота еще долго плясала перед моими глазами.
Я проснулся в светлой комнате без окон. Чувствовал себя превосходно. Сбросив простыню, осмотрел свое новое тело. Оно было другим, непривычным. Поднялся с кровати. Попрыгал. Лукас Форш был немного выше, и, судя по развитой мускулатуре, держал себя в форме. Приняв позу орла, я безукоризненно выполнил кату. Форш был биологом, однако, он регулярно практиковал восточные единоборства. Причем успешно. Реакция и координация движений не уступали моим прежним возможностям.
Этот парень был биологом, специализировался на моллюсках. Жгутиковые, полостные, хордовые – теперь я прекрасно разбирался во всем этом. Лукас Форш был не дурак и оставил мне в наследство кучу, на первый взгляд, никчемных знаний. Я сморщился, представив, как придется ковыряться в гигантских слизняках, составлявших большую часть фауны Пси. Дверей в комнате тоже не было, лишь на одной из стен тускло светился синий кружок. Я прикоснулся к нему, и стена исчезла, открыв уборную. На маленьком табурете лежали чистые вещи, в унитазе мирно журчало вода, а над раковиной висело большое помпезное зеркало с неуместной лепниной. Оттуда меня внимательно разглядывал высокий брюнет. Правильные черты лица, серые глаза, ямочка на подбородке. А вот и я. Здравствуйте. Ничего примечательного, обычное лицо. В самый раз для подрывной деятельности. Привет, малыш – я стал корчить рожи. Судя по мимическим морщинам, Лукасу были свойственны настырность, усидчивость, мечтательность, мнительность, добродушие, открытость. Как многие талантливые ученые, он, похоже, был противоречивой личностью, склонной метаться от одного эмоционального полюса к другому. Немного жаль его, но лучше гнать подобные мысли. Надо было беречь свое неделимое ядро.