Следовавшие за ним охранники старались не шуметь и двигались как можно тише, но канцлер все равно ощущал их присутствие как намек, напоминание, что сейчас он приехал сюда совсем не за воспоминаниями, а по делу.
Пришлось взять в сопровождение целый взвод, иначе Фельден отказывался его отпускать. С некоторых пор появляться в городе, как раньше с одним или двумя сопровождающими телохранителями, было неразумно и опасно. Из подворотен то и дело вываливались все новые и новые толпы моральных уродов, фанатиков, борцов за выдуманные свободы и противников выдуманных свобод.
Раньше такого количества подобных разномастных проходимцев, проповедников старых и новых религий не наблюдалось. А теперь новоприбывшие эмигранты со странным взглядом, направленным внутрь себя, буквально заражали жителей окраин какими-то невообразимыми идеями о мировом змее, готовом утробным ревом возвестить о начале Рагнарека.
С огромным трудом удавалось обеспечить работу столичных фабрик и мануфактур. Рабочие теперь больше рассуждали о свободе и равенстве, нежели о выполнении суточной нормы. Потихоньку вспоминали и о недавнем бунте на военных предприятиях. Хотя, на удивление, там дела шли более-менее нормально. Из других городов о подобных настроениях почти не сообщали, и это хоть в какой-то степени успокаивало.
У самых дверей дома ожидал дежурный офицер. Торопившийся встретить высокое начальство стражник уже почувствовал осенний ветер и, переминаясь с ноги на ногу, изо всех сил старался сделать вид, что ожидал прибытия канцлера в полной готовности исполнить любой приказ. Время от времени он оглядывался, проверяя, не пытались ли выстроившиеся за спиной солдаты разрушить впечатление полностью готовой к встрече боевой единицы.
Арнольду оставалось сделать несколько шагов, когда солнце внезапно прорвалось через пелену тяжелых туч, нависших над самыми верхушками деревьев. Теплый свет оживил последние метры дорожки, тщательно очищенной от листьев у самого дома, и лица стражников. Он заиграл бликами на козырьках фуражек, на эмблемах мундиров, на оружии и заставил людей щуриться в самый ответственный момент.
Наблюдая за отчаянными попытками стражников не поддаваться по-весеннему ярким солнечным лучам, Арнольд не мог не улыбнуться. Другой бы подумал, что это добрый знак, обещание удачи, но только в чем? Сегодняшняя беседа являлась достаточно важной, серьезной и интересной, но совсем не должна была стать хоть в чем-то судьбоносной. И все же...