Золотой век советской эстетики - страница 8

Шрифт
Интервал


Игнорирование автономии духовных потребностей личности сказалось и на исходной для данной теории эстетического общеаксиологической концепции, не учитывающей особые ценностные – объективно-субъективные – отношения, складывающиеся в отношении к этим потребностям.

Таким образом, в рассматриваемый период в советской эстетике сформировались три концепции эстетического и, прежде всего, прекрасного, каждая из которых продолжала традиции европейской эстетики, заложенные в Античности. На основании исследования, осуществленного автором данной работы (39), был сделан вывод, что каждая из них представляет собой абсолютизацию одной из граней природы эстетического и прекрасного. В этом отношении мы солидаризировались с мнением А. Лосева, что «недиалектическое выдвижение на первый план той или другой противоположности является давно пройденным этапом в истории эстетики и свидетельствует о неумении понять эстетическое как некоторое целостное и живое единство» (35,576). Преодолевая эту односторонность, мы пришли к выводу, что «диалектика ценности блага и красоты (и их антиподов), модифицируемая в зависимости от меры совершенства объекта ценностного отношения, составляет сущность эстетической ценности»(39,117).

Другими словами, сущность эстетического образует единство трех пар противоположностей: блага – зла, совершенства – несовершенства, красоты и уродства формы. Соответственно, «Единство совершенного блага и красоты образует ценность прекрасного»(39,117).

Такое понимание прекрасного также имело за собой традицию, хотя и не очень развитую. Ее основателем можно считать М. Цицерона, синтезировавшего опыт познания прекрасного в Античности. В Средние века ее продолжил Ф. Аквинский. В Новое время аналогичную, синтезирующую по своему характеру, концепцию можно увидеть в кантовской теории «сопутствующей» (или «привходящей») красоты.

В рамках рассмотренных концепций сущности эстетического советскими эстетиками прорабатывался целый ряд более частных вопросов. Специальному анализу была подвергнута проблема эстетического идеала. Большинство авторов склонялось к определению его как конкретно-чувственному оформлению синтеза общественных (нравственных, политических, утилитарных и др.) идеалов (4; 30; 38; 45; 71;). Иногда определение «звучало» иначе, как «представление о должном как о прекрасном» (12; 19; 47; 52; 59), но означало, по сути, то же самое, так как прекрасное понималось как конкретно-чувственное воплощение общественной ценности. Этой точке зрения оппонировал М. Каган, доказывая, что указание на конкретно-чувственный характер не может определять специфику именно эстетического идеала, поскольку «всякий идеал таков». Не специфично, по его мнению, и такое качество как синтетичность содержания, так как это делает неотличимым эстетический идеал от общественного. В результате, М. Каган приходил к выводу, что «трудно найти в понятии «эстетический идеал» точный и определенный смысл» и предлагал вообще это понятие не использовать (23,117).