– Наших ребят, из разведки, на Извери… Помнишь? Точно так же… – Воронцов повернул стволом автомата стриженую голову танкиста.
– Это самый верный удар ножом. Мгновенная смерть. – Степан говорил, не поднимая глаз. Воронцов тоже не смотрел на друга.
Переоделись молча, быстро. Своё затолкали под днище танка. Взвалили на плечи по два снаряда и гуськом, как ходили немцы, пошли по тропинке в сторону поляны. Штыренко впереди, за ним Степан, Воронцов – замыкающим. Николаев оставался следить за дорогой.
Уже совсем рассвело. Внизу, левее, виднелась какая-то речка или овраг, заросший ольхами и ракитами. Правее начинался пологий склон, исхлёстанный колеями. Дальше, по опушке, виднелись колья с обрывками колючей проволоки. И по всему склону – разнокалиберные воронки, присыпанные снегом. На обочине, в кювете, запрокинувшись в небо обгоревшим остовом, лежал искорёженный грузовик. Видимо, совсем недавно здесь проходила передовая. Или наши действительно прорвались сюда, и здесь их остановили.
Охранник ходил вокруг «тридцатьчетвёрки», размахивал руками в широких рукавицах, грелся. Механики по-прежнему возились возле гусеницы. Костерок прогорел. Из котелков пахло разогретой тушёнкой и кашей.
– Если сейчас дело сделаем, сразу пожрём. А, командир? – Штыренко оглянулся, сверкнул горячечными глазами. Губы его дрожали в неестественной улыбке, от которой ему, видимо, хотелось избавиться, но всё никак не получалось.
Когда вышли на чистое, Воронцов огляделся и оценил обстановку.
– Слушайте внимательно: на дороге долго находиться нельзя, поэтому действуем быстро. Всё собираем, танкисты угоняют танк в лес, мы – следом.
– А мехвод ихний вон он, – с той же дрожащей улыбкой сказал Штыренко. – Курит.
На башне «тридцатьчетвёрки» сидел четвёртый танкист и курил сигарету.
– Эх, не положено на борту курить… Эх, не положено… Что будем делать, командир? Узнает он нас, постреляет издали.
– Идём как шли. Спокойно, Штыренко. Запомни: ты идёшь к своему танку. Понял?
– Понял.
Где Демьян? Если бы он подполз с другой стороны… Нет, оттуда не подобраться. Сверху, с башни, всё видно на десятки шагов. У механика-водителя на ремне кобура с пистолетом. У охранника – карабин. Воронцов почувствовал, что его начинает бить озноб.
– Поднимите повыше локти, закройте лица, – сказал он шедшим впереди, когда до танка оставалось шагов пятьдесят. И в это время он увидел младшего сержанта Петрова. Демьян медленно встал из зарослей бурьяна. Руки его были высоко подняты.