Прочтя это, очень многие просвещенные люди согласятся с Бэконом, что католические тексты, Талмуд и Коран полны сказок; эти тексты сами по себе являются большими и серьезными сказками. Но, при этом, просвещенные люди будут удивлены тому обстоятельству, что философ не считает сказкой Библию в ее англиканской интерпретации. Если мы встаем на точку зрения какой-либо одной религии, то в этом случае тексты иных религий предстают заблуждениями, инспирированными демонами. Но если мы занимаем позицию науки и признаем мифами Талмуд и Коран, то у нас нет никаких разумных оснований исключать из этого списка Библию или какой-либо другой сакральный текст.
Это убедительно продемонстрировал Ричард Докинз: «Мы не считаем себя обязанными тратить время на опровержение мириад вымыслов, порожденных богатством фантазии. Когда меня спрашивают о моих атеистических убеждениях, я всегда с удовольствием отвечаю, что собеседник сам является атеистом в отношении Зевса, Аполлона, Амона Ра, Митры, Ваала, Тора, Одина, Золотого тельца и Летающего Макаронного Чудища. Просто я добавил в этот список еще одного бога».(47. С. 79).
Отношение Френсиса Бэкона к религии тем более выглядит проблематичным, если учитывать то, как философ относился к суеверию. Под суеверием он понимал не только нелепые выдумки невежественной толпы, но и, как мы удостоверились выше, «ложные» религии.
«Лучше вообще не иметь никакого мнения о боге, чем иметь такое, которое его недостойно. Ибо первое есть неверие, второе же – оскорбление, и, разумеется, суеверие есть оскорбление божества» (1. Т. 2. С. 388–389) «Ничем не прикрытое суеверие уродливо; ведь, чем больше обезьяна похожа на человека, тем больше это увеличивает ее уродство; так и сходство суеверия с религией делает его более уродливым» (1. Т. 2. С. 389–390).
«Безбожие не отнимает у человека разума, философии, естественных чувств, законов, репутации; все они могут быть путями достижения внешней моральной добродетели, хотя и не религии; но суеверие все это уничтожает, воздвигая в душах людей абсолютную монархию. Поэтому безбожие никогда не потрясало государства: ведь оно заставляет людей быть осторожными по отношению к самим себе и не смотреть никуда больше; и мы видим, что времена, склонные к безбожию (как, например, времена Цезаря Августа), были спокойными временами. Суеверие же явилось причиной смуты во многих государствах…». (1. Т. 2. С. 389).