– Что? – спросила я, жуя на ходу.
– Очень странное блюдо.
– Фалафель.
– Ага, шарики в пите… Очень странно.
– Ты никогда не слыхал о фалафеле?
Сайрус покачал головой.
– Это кухня Среднего Востока, – пояснила я, смущенная его смущением.
– Но я не обязан знать о нем просто потому, что его едят на Среднем Востоке. Ты знаешь все канадские блюда просто потому, что Канада расположена на севере Америки?
– Ладно, ладно, твоя взяла.
– Моя… что? Ты можешь повторить громче?
Мы остановились перед аудиторией, и я хихикнула над поддразниванием Сая:
– Очень смешно.
– У меня на сегодня занятия закончились, – с улыбкой сказал он. – Увидимся вечером.
– Ты не идешь сейчас в лабораторию? – спросила я.
– У меня назначена встреча.
– А ты уверен, что не хочешь проводить меня и на следующую лекцию? А потом – в общежитие? Я собираюсь подстричь волосы. Можешь и в этом мне помочь, – поддразнила я Сайруса.
– Могу, если хочешь, – ровным голосом ответил он.
Я никак не ожидала, что он ответит согласием.
– Стрижка – это что-то вроде ритуала. И мне, пожалуй, лучше заняться ею в одиночестве.
– Совсем не обязательно. Я могу быть рядом.
– Увидимся вечером, – улыбнулась я.
Сайрус попятился на несколько шагов и только потом развернулся, чтобы уйти. А я вошла в лабораторию доктора Зета и сразу заметила Бенджи, сидящего рядом с моим пустым стулом, он напряженно улыбался, и взгляд его был грустен.
– Ты пропустила обед. В кафе сегодня день картофельного супа.
– Нужно было подготовить кое-какие образцы на вечер.
Бенджи наклонился, помог мне подключить ноутбук, потом включил свой.
– Я могу помогать тебе в лаборатории, ты знаешь.
– Нет, вообще-то, не можешь.
– Я просто чувствую, как твоя работа лишает меня «времени Рори». Вроде как высасывает его.
Время Рори?!
– Гм, ты уж слишком…
Бенджи хихикнул и покачал головой, ожидая, пока загрузится его компьютер.
«Неужели то, что я чувствую сейчас, – это… хорошее настроение? А я вообще помню, что это такое?»
Как бы там ни было, очень хотелось задержать это состояние хоть ненадолго. Но тут мне пришло в голову, что я все утро не вспоминала о родителях, и хорошее настроение испарилось. Это показалось предательством, неуважением – провести целый день, не думая о них. Они заслуживали большего с моей стороны.
Оставшееся время занятий я смотрела в микроскоп, отмечала изменения в образцах и чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что не спасла родителей и свою лучшую подругу. Виноватой в том, что была жива, а они – нет. И я пообещала себе, что больше никогда о них не забуду.