Споткнулся боров, зацепившись за одного из суетившихся
торговцев. Матерно ругаясь, стал заваливаться вперед, грохнулся
пузом о землю, взвыл. Привлеченная этим криком девушка заметила
его, прикрыла испуганно ладошкой рот, глаза округлила и юркнула в
шатер, оставив собеседника своего в одиночестве. Через миг
выскочила, укутавшись в платок. Под локоток ее держал древний
старичок, указал, куда бежать. Сам же, причитая, хватаясь за
голову, засеменил к упавшему толстяку.
— Господин Хлат! — подбежал, схватил за руки, помогая подняться.
— Как вы? Поспешим ко мне в шатер.
— Всем стоять! — громом пронесся рык столбового, который при
криках о пожаре легко спрыгнул со своего места. — Кто кричал?
Только что толкались люди в узких проходах, места не хватало, и
вот под открытым небом только боров, старик и Кайс, а над ними,
хмуря брови, с высоты саженного роста взирал столбовой.
— Ну? — нетерпеливо прорычал он.
Вперед вышел Кайс. В балахоне, с надвинутым капюшоном, он
походил на монаха-отшельника.
— Я кричал, — тихо, так, чтобы услышал его только столбовой,
сказал Кайс.
— Да ты, монах, никак со стены городской головкой вниз упал! С
чего тебе показалось, что пожар? Спьяну ли?
Пользуясь тем, что его лица не видно за надвинутым капюшоном,
Кайс внимательно оглядел столбового. Как выглядел воин, во что одет
— не важно. Важно то, какого цвета дымка над ним. Кайс прищурил
глаз, увидел — синего. Не страшится столбовой, не злится. Спокоен и
уверен в себе. Значит, можно и поговорить. Будь иначе, Кайс
попросту сбежал бы.
— Эши тебя занес на базар, что ли? — все так же насмешливо
спрашивал столбовой.
Кайс слегка приподнял руки, позволив широким рукавам сползти до
локтей. Заиграл четками, перекатывая бусины. Столбовой смотрел на
четки внимательно, и, как только Кайс добрался до самой большой
бусины, на боку которой виднелось клеймо тайной службы, тут же
отвернулся и направился к своему столбу. Никто из личной тысячи
Величайшего не боялся Арчи и его людей, но и вмешиваться в дела
тайной службы не желал. Как и люди Арчи не вмешивались в дела
тысячи. Две самые могучие силы Затарии придерживались нейтралитета
по отношению друг к другу.
Старик и пузатый несостоявшийся душегуб, раскрыв рты, смотрели
за этим молчаливым разбирательством. Как только столбовой удалился
и с легкостью барса запрыгнул на свою сторожку, пузан опомнился и
принялся выговаривать старику: