Немного утихнув, утерев набежавшие веселые слезы, монах вдруг
предложил:
— Давай так, — он брезгливо, кончиками пальцев взял Крысу за
ворот рубахи, — ты сам, и те, что прячутся в засаде, купите у меня
свои носы и уши. И я вас отпущу. Согласны?
Крыса с облегчением услышал сзади топот ног,возмущенные
предложением монаха возгласы. Его друганы шли на помощь. Они ему
покажут. Ух, как они его впятером отделают. Такое отношение жертвы
не потерпит ни одна шайка. В лучшем случае — покалечат, чтобы
другим неповадно было. Если же все оставить как есть, отпустить
наглеца, то слух о немощности Куна и его людей разлетится со
скоростью пущенной с тугого лука стрелы. И никто уж не воспримет
Куна всерьез.
Кун рванул первым, но был слишком большим и не таким прытким,
как остальные. Он отстал, и благодаря этому увидел все, что его
ватажники не успели рассмотреть, или успели, но не поняли. Монах
оказался не так прост…
"Собиратель",— липким холодным страхом окутала голову мысль.
Многое Кун слышал про них, и вот же беда — повстречал лично.
Монах не стал убегать. Он вздернул руки над головой, сомкнул
замком, а когда стал разводить их в стороны, то между ладонями
образовался сгусток молний. Иначе не назовешь. Воздух запах грозой,
слышался сухой треск, искры летели во все стороны. Жгут толщиной в
человеческую руку отделился от сгустка и ударил Крысу в голову. Тот
отлетел под ноги Куна, вереща, словно с него живого сдирали кожу.
Мимолетный взгляд на него остудил прыть Куна. На лице Крысы
отсутствовали волосы. Совсем: ни бровей, ни ресниц, ни реденькой
бородки. Свет, падающий на землю от луны, в достаточной мере
позволил все это рассмотреть. Более того —придал зрелищу некой
жути.
Монах взмахнул рукой так, как будто в ней вложен меч. Ярко-синяя
полоса, как хвост кометы, последовала за этим движением, и вот еще
трое из ватажки лежат на земле и воют, не в силах заставить себя
прикрыть обожженные лица. Кун прикрыл лицо руками, но бег навстречу
к монаху не остановил. Он боялся! Но страх прослыть трусом был
сильнее. Тут еще не факт, что умрешь. А вот охотники занять его
место быстро расправятся и с ним, и с его людьми.
Прикрывшись локтем, Кун потянул огромный тесак из ножен,
притороченных к поясу. Надо убить наглеца. Пусть бьет своим огнем,
пусть. Рука заживет.