На этот вопрос мы получили бы правдиво-искренний ответ. Что дома по лавкам у них не менее семерых детей сидят. Маленькие, голодные деточки смотрят в потрескавшееся от холода окошко и слабенькими от голода и холода голосочками шепчут: «МАМА, МАМОЧКА родненькая!» Всё, сука, больше не могу-у-у…
Извините меня. Не мог сдержаться и пошёл вытер слёзы и, извиняюсь высморкался. Я понимаю мои дорогие читатели, что ВАМ трудно общаться со мной. Ведь ВЫ меня совсем не знаете. Но представьте на секунду, насколько трудно тем, кто меня знает. О тех кто со мной живет и говорить-то нечего. Ну, вижу что ВАМ полегчало, да и я успокоился. Поэтому предлагаю убрать от головы наложившего в штаны торговца смертью, извиняюсь пирожками, пистолет и продолжить нашу развесёлую сказку-рассказку..
И так Вадим поддавшийся всеобщему настроению выскочил на перрон и предсказуемо плюхнулся на жоп… Нет, это не надо, а то правду жизни цензура не пропустит. Короче, плюхнулся он на пятую точку. Особо не ушибся, так слегка жоп … – ой-ой, опять она влезла… В общем вскочил лихой молодец на ноги, отряхнул свою жопу от снега (что делать, похоже, что слова из песни не выкинешь) и зашагал по перрону, как по бродвею. Со всех сторон (только не с верху) к нему рванули несчастные торгаши, у которых семеро по лавкам и стали предлагать ему купить свежайшую (что являлось ложью) еду, не имеющую аналогов (чистая правда) в мире. Однако Вадим, был обычным не мажорным студентом. Жизнь его я не хочу описывать, чтобы ненароком не вызвать среди читателей волну самоубийств. Родители его тоже жили далеко не в царских палатах и хоть дело до землянки с разбитым у входа корытом не дошло, всё-же не шиковали. Бедновато жили. Научили Вадика денежку беречь и экономить. Поэтому Вадим не собирался ничего покупать. Тем более что родители его хоть и не боярского роду, однако подготовились к поездке чада и, отправляя отрока в стольный град, затарили провиантом по самое «не могу». Добрый молодец выпулился из душно-жаркого вагона подышать свежим воздухом, ну и заодно на людей посмотреть и себя показать. Он увидел как в тамбур соседнего вагона неуклюже пытается забраться парнишка, приблизительно одного с ним возраста. Его сумки упорно сопротивлялись насильственной погрузке в вагон и ухитрялись падать с верху в низ всякий раз, как только он хватался за поручни. Отзывчивое, не обосра… Нет не так. Отзывчивое, не испорченное цивилизацией сердце Вадика тут-же отозвалось на такую напасть и он, увлечённый благородным порывом, подставил плечо под тяжбину-тяжкую… Фу-ты, ну-ты, короче помог парню закинуть сумки в поезд. Парень же улыбнулся Вадику лучезарно и свет его небесно-голубых глаз осветил своим сиянием все вокруг.