В пе́рвый ве́чер на́шего знако́мства Шва́нин спроси́л меня́, почему́ я сего́дня в чёрном га́лстуке.
– А так про́сто. Забы́л купи́ть.
– А вы лю́бите тёмно-зелёные с золоти́стым отте́нком?
– Тёмно-зелёные? – про́сто так спроси́л я. – О́чень. В них есть что́-то.
– Ну так у вас за́втра бу́дет тако́й га́лстук.
На друго́й день посы́льный[4] принёс мне шва́нинский пода́рок; а когда́ сле́дующий раз я наде́л его́ и пошёл в го́сти к знако́мым, где был и Шва́нин, я по́нял, что сде́лал оши́бку. Уви́дев меня́, Шва́нин отвёл в сто́рону хозя́ина до́ма, позва́л меня́ и, похло́пав па́льцами по га́лстуку, спроси́л:
– Га́лстучек-то? Како́в?
– Да, га́лстук, – неопределённо бро́сил хозя́ин, – зелёный, ка́жется…
– Не в том де́ло, что зелёный, а как ку́плен-то… Я ведь подари́л.
Я немно́го смути́лся.
– Я и забы́л вас поблагодари́ть…
– Что тут благода́рность… Е́ле нашли́ тако́й…
Через не́сколько мину́т ко мне подошёл како́й-то малознако́мый челове́к и делови́то попроси́л:
– Мо́жно вас к све́ту? Мне Шва́нин с утра́ звонка́ми надое́л: приходи́те, говори́т, посмотре́ть, како́й я ему́ га́лстук подари́л… Ничего́ себе́…
Га́лстук я подари́л швейца́ру.[5] О Шва́нине почти́ забы́л. Встре́тил его́ то́лько вчера́. Шёл по у́лице и ду́мал, что в таку́ю ночь тяжело́ быть одному́. Броди́ть по у́лицам надое́ло, а до́ма была́ ску́ка.
– Алексе́й Серге́ич! Вы? Куда́ э́то?
Я огляну́лся и уви́дел Шва́нина.
– Здра́вствуйте. Так брожу́. Ску́чно что́-то…
– Пойдёмте ко мне…
До́ма шва́нинская доброта́ хлы́нула нару́жу пото́ком.
– Ну, съе́шьте вот э́тот кусо́чек, – с дро́жью в го́лосе говори́л он, – ну, ра́ди ва́шей мо́лодости… Ну, я прошу́…