Через два дня мы ушли с острова. Делать здесь больше нечего, ибо
статуи уже на корабле. Драгоценности сосчитали, оценили, поделили,
после чего сложили в сундуки под двойную опись, и опечатали. Вот с
храмом возникло было преткновение, но я посоветовал Перовскому
прислать сюда монахов. Пусть устраивают скит, или монастырь. А что?
Место неплохое, сытное, жить есть где. Дорогу сюда я прямо сейчас
раскрывать не буду, а то, что будут славить Христа, а не старых
богов – так пусть боги сами меж собой разбираются. Здесь место
сакральное, всем хватит.
В Ак-Мечети я оставил и Перовского, и наиба, хватило мне
людского общества на какое-то время. А меня девочка в капсуле ждет,
причем с сработанной на скорую руку. Это не те капсулы, в которых я
пацанов держу, там у серьезно поработать успел. А Анфису я
перехватить и установить настройки я успел, а вот серьезную капсулу
времени делать не было. И часики тикают уже завершающие минуты, так
сказать. Потому я прямо с борта каюка прыгнул в воду, едва чуть
отошли от пристани. Ничего, парни справятся, Сенбад свое дело знает
туго, а мне пора.
До небольшой речушки, впадающей в Балхаш, я добирался достаточно
долго, это не по прямой по реке шпарить, пришлось закоулистыми
подземными потоками ковылять. Но успел. С небольшим запасом успел,
так что Анфису при выходе из капсулы я сразу взял под контроль, и
усадил в удобное кресло изо льда.
- Ну, привет, красавица. – Хмыкнув, я поглядел на девчонку. Ну
да, красавица. Темно-рыжий волос, прекрасное лицо, ярко-зеленые
глаза. У моих всех русалок глаза с прозеленью выходят, видать,
видовая особенность. Но у Анфисы реально ярко-зеленые, как молодая
листва. Остальное примерно как у Хилолы и Марины – красивое тело,
покрытое чешуей, оттеняющей и одновременно маскирующей. Разве что
коготки у Анфисы тоже ярко-зеленые. Интересно, хвост у нее какого
цвета будет? Ладно, скоро узнаем. – Как, помнишь, что было?
- Смутно. – На меня глянули два зеленых озера, наполненных
слезами. – Но было больно.
- Это нормально. Рождение ли, смерть ли, все боль. Жизнь тоже
часто болью отзывается, на то она и жизнь. Впрочем, насчет жизни и
смерти… Ты уже не человек, девочка. Ты потонула на моей территории,
а здесь я решаю, отпускать ли душу утопленника, или забрать ее.
Водяной я. Но ты и не умерла, и душу твою я сохранил, но переродил
тебя. Русалка ты сейчас, девочка, русалка. Готова ли ты учиться ей
быть?