На исходе дня я решил вернуться в
мужскую комнату, где набил покойному Коджи лицо. Хотелось самому
разобраться во всей этой чертовщине. Осмотреть всё свежим взглядом.
Оказавшись на семнадцатом этаже, я первым делом заметил фанерный
щит, который перекрывал разбитое окно. Борозды и отверстия на стене
заделывать никто не стал, ибо это были вещественные доказательства.
Кругом всё исклеено жёлтой полицейской лентой.
Я встал перед железной дверью в
мужскую уборную. Интересно, полицейские видели пентаграмму или нет?
Тэтсуо Хара ничего об этом не говорил. Потянув за ручку, я вошёл
внутрь и сразу же направился к своей кабинке. К моему удивлению на
кафеле уже не было ни следа от оккультного рисунка. Либо здесь
поработала сердобольная уборщица, либо... Да не может быть!
Полицейские бы не оставили этот вещдок без защитных наклеек.
Или у меня просто сдвиг по фазе, раз
все в один голос твердят, что утром в лифте со мной никто не
разговаривал, а Коджи-сан в это время уже находился на своём
рабочем месте. Ничего не понимаю. Похоже мне стоит обратиться к
врачу не только из-за адских болей в животе, но ещё из-за
галлюцинаций. Может меня отравили? Подсыпали чего? Да ну! Кто и
когда? Кому я вообще сдался?
Обдумывая все эти бесчисленные
вопросы, я машинально нащупал в кармане пиджака какой-то мелкий
предмет. Обычно ничего не ношу в карманах, чтобы пиджак в этих
местах не мялся, но в этот раз изменил своей привычке. Достав зуб,
я несколько секунд смотрел на него, как на единственное
доказательство моей причастности к смерти Коджи. Будучи в здравом
уме, я сразу же выбросил его в унитаз и смыл — Коджи он уже не
понадобится, а меня мог конкретно подставить.
Вздохнув от тяжести этого проклятого
дня, я побрёл к раковине и принялся усердно мылить руки,
подсознательно надеясь смыть с себя весь накопленный негатив.
Холодная вода в лицо даже немного помогла, поэтому на улицу я вышел
почти в бодром настроении. Прошёл тот же путь до метро и простоял в
вагоне поезда несколько остановок до моего дома. Снова полил дождь,
поэтому побежал к своей ночлежке, надеясь, что мой домашний любимец
согреет меня в лучах теплоты.
Но как оказалось позже, настроение
до небес мне поднимет совсем не это...
— Хайку, я дома, — вяло произнёс я,
снимая промокший пиджак и такие же мокрые ботинки. — Ау? Зверюга,
ты где?