- Вычислитель, прогноз результатов
боя.
- Мало данных о возможностях
китайских самолетов, - бесцветным голосом ответил искусственный
интеллект. – В бою с японскими кораблями они несли разные типы
вооружения. Возможна высокая погрешность оценки.
- Озвучь наиболее вероятный
сценарий.
- Потери с обеих сторон до семидесяти
процентов машин при общем неопределенном результате. Бой
прекратится сам собой по причине исчерпания уцелевшими противниками
боезапаса и топлива.
- Это нам подходит, - губы командира
эсминца искривились в довольной усмешке.
***
Похоже, я на какое-то время все же
вырубился или впал в полубессознательное состояние, но штурвал из
рук, тем не менее, не выпустил. Когда я вновь смог воспринимать
окружающую действительность, впереди виднелся изрезанный бухточками
и заливами гористый берег.
- Очнись, лейтенант! Тебя сейчас
собьют! – бьется в моей голове голос Летры.
Рассветное небо полыхает тысячами
огней. Воздух рвут росчерки трассирующих пуль и снарядов. Вспышки,
шлейфы дыма и падающие в воду и на скалы горящие обломки. Впереди
мелькает силуэт «Зеро», пытающегося зайти в хвост «Илу». Руки сами
тянут штурвал на себя и влево, подправляя курс. Очередь! Вспышка!
От хвоста японского самолета летят какие-то обломки...
- Ирс, ты что творишь?! – это
Летра.
- Командир, ты меня слышишь?! – это
уже Кудрявцев. – Выходи из боя! Куда тебе на этом подранке воевать?
На берегу тебя встретят. Лебедев со своими людьми уже в воздухе. Не
лезь в эту драку!
- Лейтенант, ты своим только мешаешь!
– вбрасывает новый аргумент Летра, - Они прикрывают твою машину и
вынуждены сами вести бой на низких скоростях. Уходи к берегу!
Да, это серьезно. Летра, несомненно,
права, как прав и Кудрявцев, а я просто отвратительно соображаю и
действую на одних рефлексах. Что там моя подруга говорила о правом
двигателе? Пожалуй, самое время. «Ил» дергается и выплевывает из
сопла поврежденного движка длинную и какую-то неровную струю огня,
но меня ощутимо вжимает в кресло. Воздух с ревом врывается в
пробоину в остеклении. Хорошо, что осколок прилетел не в лобовую
часть кабины.
Я со снижением ухожу к берегу,
вырываясь из «собачьей свалки». За мной суется японский «Сокол», но
его немедленно срубает очередью из пушки кто-то из наших. Вижу
впереди-справа горящий «Ил». Его охваченный огнем двигатель
окутывается дымом и паром – срабатывает автоматическая система
пожаротушения, но повреждения слишком значительны. Крыло выгибается
под неестественным углом и переламывается, а самолет срывается в
беспорядочное падение.