* * *
Сон как Чудо.
А Чудо – это… Это когда боль временно отступает, а истерзанный неотвязной, одной-единственной мыслью – мыслью о смерти – мозг проваливается в забытье.
Сон как убежище. Сон как спасение.
Жаль только, что с каждым днем он становится все более коротким, беспокойным и рваным.
Федор Николаевич нехотя разлепил веки, и волна жуткой боли накрыла его всего – с головой и с потрохами.
Он застонал, с неимоверным усилием приподнялся на локтях и прохрипел:
– Оля…. О-о-о-о-ленька…
Из глубины необъятной квартиры послышались торопливые шажочки, скрипнула дверь, и в спальню впорхнула встревоженная Ольга.
– Ты звал меня, милый?
– Да, – выдохнул Федор Николаевич и рухнул на подушки. – Давно вернулась?
– Примерно час назад. Но ты так крепко спал, что я не стала тебя беспокоить.
– Подай мне таблетки. Да не эти! – застонал Федор Николаевич, зафиксировав движение в направлении прикроватной тумбочки. – Ты же знаешь, что ЭТИ мне уже не помогают. Дай мне ТУ, красную!
– Но, малыш! Твой Лощилин не рекомендовал принимать их чаще одного раза в день, – опасливо напомнила Ольга. – Да и Серафим настоятельно предупреждал, что лекарственные препараты в твоем случае следует принимать крайне осторожно.
– Я сто раз просил тебя не называть меня «малыш»!
В голосе Федора Николаевича прорезались нотки раздражения.
В этот момент он был противен сам себе, но ничего поделать с собой не мог – это Боль говорила за него, диктуя Свои правила и озвучивая Свои желания.
– Всё-всё, успокойся. Извини. Больше не буду.
– А твой Серафим – шарлатан и прохвост. Ноги чтоб его в нашем доме больше не было!
– Ну, знаешь! – обиженно вскинулась Ольга. – Я целыми днями мотаюсь по городу, пытаюсь любыми, пускай самыми фантастическими, способами, но – помочь. А он… он… вместо благодарности…
В уголках ее глаз непроизвольно выступили слезинки.
– Ну, извини-извини, – смущенно зашептал Федор Николаевич. – Слышишь, Оленька? Ну, прости ты больного старика.
– Больного – да. Но! Не старика!
– Принеси, пожалуйста, больному его таблетки, – вымученно улыбнулся «не-старик», и Ольга, вздохнув, покорно направилась на кухню.
– И верни мне телефон! Я жду очень важного звонка из банка, – полетело ей вдогонку.
– А заниматься служебными вопросами тот же Лощилин тебе строго-настрого запретил.
– Но ведь ты ему не скажешь, правда?