Мальчик учился обходиться без
постоянной опеки.
Уживаться с шорохом разбушевавшегося
ливня.
Иногда ливень стихал, превращаясь в
легкую морось. Или накрапывал, лениво постукивая пальцами по
двойному остеклению. Яростно швырял пригоршни воды в ненавистные
икосаэдры купола. Обрушивался на землю отвесными струями, превращая
действительность в озверевший штрих-код. Первое время наблюдать за
такими вещами интересно — особенно, если ты вырос в космосе или не
помнишь ничего, кроме мегаполиса в прокаленной пустыне.
Потом надоедает.
И в душу закрадывается тоска.
Выходные агент старался проводить с
мальчиком внутри купола. Там, где люди обустроили комфортную среду
обитания. С нормальными парками, домами, улицами и канатными
дорогами. По кольцевым маршрутам носились автономные кубы — иногда
они стыковались в цепочки сообразно протоколам нейросети, но эти
медлительные гусеницы ни в какое сравнение не шли с Гиперпетлей
Сферы. Зато Вейшенгу нравилась универсальность кубов. Эти штуки
скользили по вертикалям и горизонталям, встраивались в схему
канатки, цепляясь магнитными захватами за протянувшиеся под куполом
тросы, и даже парили над землей, стыкуясь с клудами. Чтобы
уйти в автономное плавание, кубам приходилось подниматься к самому
своду Фуллертауна, едва не соприкасаясь с Заоблачностью,
проталкиваться в технические шахты и монтировать себя в
логистическую упорядоченность причальных гейтов. Сторонний
наблюдатель сказал бы, что перед ним — урбанистический конструктор,
собранный ловкими пальцами невидимого великана. Транспортный
икосаэдр распускается пятью сверкающими на солнце лепестками.
Выдвигается пандус-платформа, и кубы скользят в бездну. У самого
края их подхватывают манипуляторы клуда и нанизывают на прочные
такелажные канаты. Словно игрушки на старинной рождественской елке,
которую Вейшенг однажды видел в доме европейских друзей отца. Идея
воздушного шара, доведенная до абсурда. Связка воздушных шаров
Барроса...
До прихода землян в системе Динкена
не было разумных рас. Поэтому идея колонизации нашла поддержку в
центральных комитетах. Итог — куча транзитных станций и десятки
транспортных червоточин, проложенных к «ничейным» звездам. Через
систему непрерывно перекачивались ресурсы, необходимые Сфере. Всё
это охранялось кораблями-матками, только вместо истребителей
полуавтоматические махины несли на борту эскадрильи перехватчиков,
челноки радиолокационного дозора и информационной борьбы. На орбите
Динкена вращалась боевая станция, оснащенная вооружением фрегата,
броней, силовыми экранами и устройствами дальней связи. Постоянное
дежурство несли два ракетных монитора и три легких крейсера класса
«смерч». Достаточно для устрашения потенциального противника, но
слишком мало в случае серьезного противостояния. Поэтому
командование Космофлота запланировало монтаж орбитальной крепости,
которая через двадцать лет существенно повысит обороноспособность
дождливого мира.