Риту штормило и бросало в жар. И не от выпитого шампанского, а от его крепких ладоней с немного проступающими венами — негласный признак мужского характера и силы. Она чувствовала, что Роман опасен для её сердца, потому что таким рукам было легко сдаться, в них хотелось тонуть.
Он уверенно вёл Риту под музыку. Отдаляя от себя, без стеснения прикусывал губы и обжигал взглядом женственные формы, задерживая внимание на месте, где разрез платья расходился в сторону, обнажая стройную ножку. Приближая, мог незаметно, но достаточно сильно сжать ладонь на бедре девушки, что ей хотелось остановиться, уткнуться ему в шею и хотя бы попытаться вынырнуть из тягучего тумана в голове.
Оба не были пьяны настолько, чтобы забыть о том, что их переглядки и ритм дыхания выходят за пределы дозволенного. Но забыли, что они не одни здесь.
Очередной такой вираж в танце, и Роман оказался к ней настолько близко, что ладони Риты скользнули по белоснежной рубашке вверх, обвивая его за шею, а губами он коснулся её лба, вызывая напряжение между ними сильнее двухсот двадцати.
Но резкий рывок за плечо, и Рому отдернуло в сторону.
— Ро-о-ма-а, вот ты где-е-е, — за его спиной стоял Иван Иванович.
Покачиваясь, словно на ветру, он держал одну руку на плече сына, а второй усиленно кому-то маяковал. В щепку пьяный отец Романа решил представить своего сына очередному то ли одногруппнику, то ли сослуживцу, по которому было не понять, что у него солиднее: костюм или уровень алкоголя в крови. Ничего не подозревающий мужчина, представившись, потряс сына Ивана Ивановича за плечи. Потом знакомый отца перевёл взгляд на Риту, которая все ещё неловко топталась рядом.
— А это кто у нас такая шикарная? — расплылся он в пьяном оскале.
Подозрительно нахмурившись, будто бы пытался вспомнить кто она вообще такая, Иван Иванович косо ткнул пальцем на Волкову.
— Девушка моего сына.
Правда, забыл уточнить, какого именно. Поэтому дальнейшее напоминало фарс чистой воды. Знакомый Войтова-старшего сначала пожал Рите руку, потом по-джентльменски поцеловал и, качнувшись в сторону Романа, выдал:
— Не прощелкай. Женись. Красивая, зараза.
Так по-идиотски девушка не ощущала себя даже тогда, когда поняла, что Кирилл гей. Натянутость между Ромой и Ритой едва не светилась ярче всех гирлянд, зажжённых в зале ресторана. Бросив скомканное: «Извините, мне пора», она буквально ринулась прочь с места.