– И зерно для лошади привезите в
следующий раз, – забрав серебро, добавил я. – И за телегой завтра
кого-то отправь.
– Хорошо, – вздохнул монах. – Молек
завтра принесёт зерно и заберёт Ласточку.
– Добро, – кивнул я и, взяв лошадь
за повод, повёл её на территорию кладбища.
Нет, серебро, конечно, штука
хорошая, но в деньгах у меня особой нужды нет. При иных
обстоятельствах я легко бы оставлял монеты Куиму, дабы тот спился и
быстрее подох, но недоучившийся студиус из Вараты, за которого мне
приходится себя выдавать, деньгами пренебрегать не может. Вот и
отыгрываю эти спектакли для солдат и местного
духовенства.
Остановившись возле сторожки, я
сходил в сарай за зерном и, подвесив к морде лошади мешок, ласково
почесал её шею. Старая... и её никому не жалко, так же, как и меня.
Пусть хоть здесь поест вволю...
Вот уже год я торчу в этой дыре, и
пока ни конца ни края не видно. Погань за это время приблизилась к
кладбищу на пару лиг, и Пятен с каждым месяцем становится все
больше. Впрочем, чем их больше, тем больше трупов и тем выше
вероятность того, что мне удастся завершить начатое.
Полоса Поганой земли, появившаяся
два десятка оборотов назад, медленно расползается в разные стороны.
Пятна – небольшие участки земли, затянутые серым туманом –
появляются не дальше лиги от границы перекрывшей материк мерзости,
и, если какое-нибудь из них не зачистить от бесноватых в течение
суток, Погань протянется вперёд, и назад её уже будет не
сдвинуть.
Рыцари и солдаты из стоящего
неподалёку гарнизона, конечно, стараются, но и у них порой
случаются неприятности. Ведь иногда с Пятном приходят по-настоящему
страшные твари.
Своих убитых служивые сжигают на
кострах за деревней, всех остальных привозят ко мне. Согласно
святому писанию, огонь отправляет их души прямиком в Ашгард –
Крепость Светлого бога, где они встают на защиту Эритеи. Тех же,
кто связался с Хаосом или Смертью, нужно закапывать в освященной
земле. Пока полностью не сгниет тело, похороненные не могут
присоединиться к легионам нежити и Хаоса на Туманных Равнинах.
Только вот когда Погань доползет до этого кладбища, все условности
пропадут.
Оставив лошадь с телегой на улице, я
зашёл в дом и, усевшись на лежак, подвинул к себе раскрытую книгу.
Бесноватые подождут, им-то уже, наверное, все равно, ну а у меня
сейчас есть занятия поважнее.