Только этого не могло быть.
Поросший крапивой курган старше нашего герцогства, а эти плиты
помнят ещё те времена, когда мир был един и древние герои в
доспехах шести Элементов громили легионы нежити и Хаоса. Мать
обучала меня, и древний язык я знаю неплохо, но символы, выбитые на
плите, к нему не относятся. Кто их оставил? Люди?
Или...
– А почему его не сожгли? –
спросил я, кивнув на плиту. – Там лежит враг, или он чем-то
прогневил Отриса?
– Нет, Рони, там лежит друг, и
ему не нужно пламени, чтобы увидеть Светлого бога. – Улыбнувшись,
мать взъерошила мне волосы и, бережно проведя ладонью по надписи,
пояснила: – Ты сможешь прочитать это, когда вырастешь, и тогда тот,
кто внутри, укажет тебе правильный путь. А сейчас пойдём домой, там
тебя ждёт пирог и отвар из лесных ягод...
***
Я открыл глаза и увидел сидящего в
шаге от меня кота. Моргнул, и кот исчез – наверное, привиделся. В
голове ещё шумело, но оранжевая муть из глаз ушла. Моя Печать Льда
оказалась сильнее попавшего в организм яда.
Плечо болело не сильно. Голубой
сахар, который я регулярно употребляю, делает организм
невосприимчивым к боли. Стоит он, правда, дорого, но, в отличие от
игл, привыкания не вызывает.
С силой проведя ладонями по лицу, я
поднялся на ноги и нашел взглядом убитую тварь. Бесовка лежала,
уткнувшись лицом в пол, оброненные ею клинки почернели и наполовину
истлели. Потеряв хозяина, проклятый металл быстро превращается в
прах. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь.
Подойдя, я перевернул тело на спину
и усмехнулся – на лице твари застыло удивленное выражение. Поиграть
она хотела, ну да...
Усмешка пропала, когда я заметил на
её шее кулон. Окантованный золотой полоской, на цепи болтался
оранжевый кристалл размером с большую горошину! Кусочек Элемента
Хаоса, и его здесь столько, что Освальд сможет отправить в Кенай
целый десяток! Но это же... Быстро сняв украшение, я ещё раз
внимательно оглядел камень и, убедившись, что не ошибся, вместе с
цепочкой сунул его в карман. Да! Теперь можно уходить с этого
поднадоевшего кладбища, но сначала... Обыскав вещи бесовки и не
найдя ничего интересного, кроме трёх золотых с мелочью, я поднял
тело с пола и положил его на стол.
Если беса не обезглавить, он
поднимется нежитью даже на освященной земле. Ведь не просто так за
головы этих тварей в любом храме отсыпают по двести желтых монет.
Хорошие деньги, но мне их все равно не видать – слишком много у
монахов возникнет ненужных вопросов. Поэтому пусть полежит в мешке
до лучших времен – может быть, когда и сгодится.