— Хм-м…— выдал Иван и попытался рассмотреть меня, но сейчас слишком темно и только я могу их видеть нормально. — Ладно, только куда. У тебя дом-то есть?
— А если в ночлежку?
— Неа, — вступил Шмыга, — ща всё забито. Белый, может к нам на хату?
Вожак нахмурился, а я решил молча наблюдать за его реакцией.
— Хорошо, пошлите. Только ноги все собьём в этой темени…
— Не собьёте, — отозвался я и со стоном полез на телегу — в дальнем углу, под остатками сена заметил добротный факел.
Моих скромных умений хватает, чтобы разжечь огонь. К общему удивлению, я распалил маслянистую тряпицу.
— Ведите.
Идти пришлось не близко. Ветхое строеньице, напоминающее сарай, но с пристройкой, оказалось убежищем воровской компашки Ивана. От усиливающейся боли, мне было не до разглядываний, вопросов и прочего. Стоило ребятам указать место, как меня тут же сморил глубокий сон.
Резко сев на подстилке из сена, отрешённо стал отряхивать голову, всё ещё пребывая в сновидениях. Полночи за мной гонялся вампир и такое впечатление, словно я обежал все окрестности Колывани. Потом были голоса предков, слышал отца и мать, а следом бой и столь крепко я лупил гада, что загляденье. Жаль, что это только сон.
— Мастак ты спать, — к испугу раздался голос Ивана, да так, что я дернулся, подскочил в боевой стойке, готовый ломать и крушить.
Взгляд нашел новообретённого знакомого сидящим чуть поодаль от лежанок. Под ним ящик, а рядом бочка, где разложена простая снедь, частью поеденная.
— Отвали! — буркнул я, с трудом успокаиваясь из-за сна.
— Эх… грубый ты парень. Есть будешь?
— А ты подозрительно добрый, — хмуро глянул я и подтащил себе ящик.
В обиталище Ивана довольно светло — утреннее солнце охотно попадает в узкие окошки сверху и выпиленные недавно снизу. Приятно пахнет сеном и сосной. Обиженно пискнув, из ящика выметнулась мышь, напоследок остро глянув чёрными бусинками.
На столе оказался подсохший хлеб, вяленая рыба и яблоко. Я с охотой взялся дербанить пахучую рыбину, а хитрый взгляд Ивана продолжал наблюдать.
— Чего? — с набитым ртом спросил я.
— Странный ты. Всё не могу понять, откуда родом и, что важнее, дворянского ли происхождения?
— И сдалась тебе моя история, — хмыкнул я и продолжил есть.
— Ну, в нашем мире не спрашивают о прошлом, это верно, — кивнул он и я догадался, что речь о ворах, контрабандистах, пиратах и тому подобной публике. — Просто, вот смотрю, как ты ешь и верю, что матросом был. Голубых кровей сынки к иной пище привыкли. Но ты не похож на простолюдина, от тебя просто прёт дворянством. Поэтому не могу успокоиться.