Дальше началась нудная работа по восстановлению тока. Её трудность в том, что требуется большая концентрация, чтобы соединить одну ниточку с другой. К концу очень интересно смотреть, как из одного сгустка, навстречу другому, высовывается хоботок и они срастаются.
Я полюбовался на сделанное и открыл глаза. Конечно, обычным зрением не увидеть эфирной сетки и тем более тоненькой ниточки, что мне удалось проложить. Позже она увеличится до нужных размеров.
Ночь начала свежеть — подул ветерок с моря, принося родные ароматы. Забрехал пёс в деревне неподалёку — это из неё люди прокопали канал. Сейчас там тьма, все спят, только вот пёс что-то почуял. Но и ему в предутренний час особо не хотелось лаять, вскоре утих.
Огромный филин пронёсся над головой. Дал ещё круг. Потом стал хлопать крыльями, мощно гоняя воздух и, в итоге, сел на старую жердь.
Склонив голову набок громко ухнул.
Это не сама птица прилетела, а здешний главный дух в её обличии. Благодарит. Чувствую, как силы полнят меня и воспринимать мир становится легче, — я вошёл в глубокое взаимодействие с местностью.
Поклонившись, двинулся дальше — идти не менее двух вёрст. На ходу принялся обдумывать и предугадывать: встречу ли там нечто похожее на призраков? Нарываться на драку вообще нет желания, да и усталость даёт о себе знать, несмотря на гармонизацию сил.
Филин продолжает сопровождать меня, то ухая, то хохоча, а иногда словно рыдая. Меня это только успокаивает. Нервничать может заставить полная давящая тишина.
И снова люди нарушили естественный ток, вырубив светлый берёзовый лес и распахав поле. Маленькое скопление эфирных уплотнений теперь словно бы отмирает и усыхает, лишившись былого основания. Я давно заметил, что скопления возникают в наиболее диких местах и точно вне городов.
К счастью, драться ни с кем не пришлось, но работы тут намного больше, чем со рвом. Небо начинает рассветать, так что, нужно спешить.
Лечение больного места далось предельным напряжением сил. Когда всё закончилось, я упал там же, где стоял.
— Дышит, кажись, — прорвался голос. — Но грязный какой, словно свин. Одежда порванная, расцарапанный… Упился поди вчера.
— Калдырь! — заключил другой голос.
— А ведь юный ещё, но синяк, — ввернул первый.
— Да-а… овладел им змей. Хорошо хоть я не пью.
— А ну врать-то! — возмутился первый. — Кто давеча выхлебал пива, три во-о-от таких кружки?!