– Я не готова драться! – Да пофиг, если прозвучало трусливо, зато правда.
– Ты?! Врешь! – Ну вот теперь чистой воды полноценное угрожающее рычание и ничего больше. – Терпеть не могу ложь! Да ты только и делала всю жизнь, что искала повод устроить драку, затеять любой конфликт, а сейчас мне говоришь, что не готова драться? В чем дело? Не тот противник? Рука не поднимется?
Красивый, жестко очерченный рот, маячащий перед самыми моими глазами, искривился презрительно, а пронзительная зелень радужек потемнела сразу на десяток тонов, и ноздри породистого ликторского носа ходили ходуном.
– Вообще-то я имела в виду, что физически вымотана, декурион Крорр, – ответила, давая себе четкую установку перестать пялиться на злющего командира, потому как такой пристальный прямой взгляд вполне может быть воспринят за вызов. Установку дала, но ни черта ее не выполнила. – Голодна как собака, устала до невозможности, ноги не держат, умираю от жажды… Еще нужны определения для того моего состояния? Вы ведь хотели, чтобы я вымоталась до предела, так вот: это – предел.
Конечно, я слегка сгустила краски, и если бы приперло, то дралась бы как миленькая, но только дурак не использует шанс получить отсрочку и стоически полезет на амбразуру сразу, не попробовав хоть немного отдохнуть и тем самым повысить свои шансы. Так что мое трагичное почти нытье не попытка вызвать жалость, а маленькая военная хитрость. Когда ты женщина в мире сильных мужиков, быстро такому учишься.
Бронзовый моргнул, словно в первый момент не понял, о чем это я тут толкую. Потом нахмурился, немного отступил, осмотрел меня с ног до головы, будто беглый взгляд мог дать ему информацию о степени моей усталости или честности в этом вопросе.
– Ты все еще слишком человек, – пробормотал он, непонятно то ли с озабоченностью, то ли с раздражением. – Идем, я не могу отменить все единолично.
Поднимались мы еще очень долго и в итоге очутились на огромной плоской площадке, бывшей еще и крышей цитадели. Хотелось бы сказать, что вид отсюда открывался замечательный, да только во все стороны простиралась все та же ониксовая пустыня, а я на нее уже до тошноты за эти два дня насмотрелась. Оставалось лишь небо, но что толку в него пялиться. Если у тебя нет крыльев, созерцание свободного пространства радости не принесет. И да, похоже, вся эта беготня и правда всерьез меня вымотала, раз все вокруг кажется мрачным и раздражающим.