Да, дирижировали травлей из Смольного, но, как водится, шельмовали-травили и кликушествовали свои. Сиверского на бурном собрании в Творческом союзе согласно осудили за ошибочный отход от единственно верной партийной линии, отринувшей многоколонные украшательства, а уж когда в центральной газете распушил Сиверского в развязном фельетоне сам Нариньяни, иные из друзей-товарищей, вместе с которыми столько выпито было и пудами соли заедено, как прокажённого, сторониться стали. Какое-то время ещё преподаванием он на плаву удерживался, но недолго, совсем недолго, очень скоро доконает его безрадостное безделье.
* * *
– По шапке давали, святая правда, наверное, ещё дадут… – Фаталист Сиверский с застывшей улыбочкой на губах крупной лепной головой покачивал; всё ещё дышал на стёкла очков. – Однако, Анна Львовна, по порядку давайте. Я – важный, допустим, даже барственный, есть, есть грех гордыни, каюсь, но – бесшабашный? Доказательный примерчик не приведёте?
– Рыльце в пушку, а для отвода глаз спрашиваете? Пожалуйста, я отвечу! Вы со студентами своими бражничали, дурачились, не зная удержу, потом и бесновались, я бы сказала, чтобы помягче выразиться: песни громче юнцов горланили, далёкие от приличий, будто вы свою важность пропить хотели, а под занавес вакханалии-сатурналии своей вконец распоясались, игру в чехарду затеяли. Я была злее, чем сто чертей! Хорош, я вам прямо теперь скажу, профессор-лауреат – с мальчишками на спине скакал до глубокой ночи по коридору.
Яков Ильич, клоня с повинною тяжёлую лепную голову, поднял руки.
– Благодарю покорно за откровенность. Я сам сейчас не пойму, какая нелёгкая меня дёрнула, на ночь глядя… Простите великодушно, Анна Львовна, за бесчинства, помешавшие вам уснуть.
– Не надо чересчур сильно бить себя в грудь, за вами помимо бесшабашности и прочие грешки водятся.
– Какие ещё грешки?
Хотела припомнить ему трусливое снятие афиши «Пиковой дамы», но по деликатности своей решила не ворошить семейное прошлое – другой повод нашла, дабы поджать губы:
– Аквариумных рыбок не вы уморили хлоркой?
– Искренне раскаиваюсь…
– Отрадно слышать! Но почему вы так торопитесь предстать старым комедиантом? На вашем месте я опасалась бы иметь потом бледный вид… – решила подытожить свои наблюдения и интуитивные оценки Анюта, и тут свой язычок прикусила. Оба, Анюта и Сиверский, рассмеялись; действительно, слишком трудно было вообразить Анюту на месте Сиверского.