– А громоздкость композиции?
– Непонятно даже, что на чём в этой махине держится.
– И, как всегда у него, телега впереди лошади.
– Конечно, это же его фирменный принцип: он ставит искусство впереди жизни.
– Да ещё неуместные личные излияния.
– Добавьте сравнения, которые он берёт с потолка.
– Фирменный стиль ли, печать психопатии, как хотите, так и обзывайте, – палец медленно вертится у виска. – Он ведь – не забыли? – даже не постеснялся Джорджоне с Хичкоком сравнивать!
– Да, он в своём разнузданно-разудалом постмодернистском репертуаре, язык без костей, а выводы, как всегда, притянуты за уши, – откликнется с гаденькой гримаской тот ли, этот из безликих доцентов, перебирая, будто чётки, корешки-вершки каталожных карточек. Роль интерпретаций растёт, спору нет, однако Германтов, похоже, вконец свихнулся, фантазии, которыми он без стеснения упивается, одним махом отменяют объективные факты.
– Всё хуже! Наш многоуважаемый ЮМ не отменяет, а выхолащивает факты и жульничает, заигрывается фишками; он не концептуалист, которым слывёт, он шулер и подтасовщик.
– Наплодил фиктивных сенсаций…
– Да ещё сумел им придать надлежащий лоск…
– Почему-то сенсации-однодневки – живучи, почему-то любые измышления и идейные подставы ему прощают…
– Сила внушения? Он-то уверен, что всё, что ни напишет, сойдёт за новое слово, но мы почему играем по его правилам?
– Считает ниже своего достоинства хоть что-то доказывать! Спровоцирует драку, чтобы кони с людьми смешались, а потом ехидно на кучу-малу посматривает.
– И когда всё это начиналось?
– Давно. Помните его веснушчатую пассию, Гарамову – видную такую, с норовом? Так отец её, говорят, был большой шишкой во внешней разведке, под дипломатическим прикрытием за границей жил, он-то, говорят, и потащил волосатой ручищей Германтова наверх.
– Но как же столько лет Германтову удаётся дурачить публику?
– Изворотливая отсебятина – на каждой странице!
– Отсебятину-то как раз и выдаёт он за самобытность, да ещё и обнажается, бравируя самобытности ради своими изъянами, подмешивает к наукообразным рассуждениям личные откровения.
– Да, личные излияния-откровения.
– Эксгибиционист!
– Несомненно. А всякий замысел нашего псевдоискреннего безответственного ЮМа – вымысел.
– Ненаучная фантастика?
– Антинаучная.
– Причём вовсе не безобидная. Своими провокациями-сенсациями он убивает сам жанр искусствоведения.