— А вот это уже не к добру, — прошептал наёмник. Страннику показалось, что друг невольно съёжился.
— Хозяин, а хозяин, — промурлыкал мелодичный голос из-под капюшона. — Я пришла.
Икнув, Брюхоскуп сполз под стойку, на полпути измарав исподнее содержимым своего кишечника.
— Сию минуту, матушка Лесная Хозяйка, — промямлил он. — Всё будет, — и опрометью бросился за кухонную дверь.
Несчастный Брюхоскуп непослушными руками собирал в корзину фрукты, овощи, вяленое мясо и хлеб, попутно молясь Богам-Прародителям, чтобы гостья забрала всё и не трогала его. С глухим стуком разбился глиняный кувшин. За ним на пол слетела тарелка. Он выругался себе под нос, проклиная тот день, когда обратился к лесной ведьме за помощью.
Наконец дрожащий как осиновый лист и бледный как полотно хозяин вынес огромную корзину, накрытую льняным полотенцем.
— Вот, матушка, — чуть ли не скулил он. Его перепуганный вид вызывал жалость. — Всё, как ты любишь. Али ещё чего пожелаешь?
Ему показалось, что капюшон презрительно усмехнулся.
— Да нет. Благодарствую, Брюхоскуп…
— А-а-а, это ты! — в этот момент из-под стола выполз пьяный хвастун. — Кажись-ка, на ловца и зверь бежит…
Побелевший собутыльник, который пытался достать его за шиворот из-под стола, вцепился в рукав. Тот нетерпеливо выдернул руку и со словами: «Да отвали ты!» и со смешком, едва держась на ногах, направился к Маре.
— Ой, дурак! — прошептал Гура и прикрыл глаза ладонью.
Изумлённо приподняв брови, Странник бросил на друга быстрый взгляд. И хотя наёмник старался казаться спокойным, пальцы с силой стиснули кубок, а губы превратились в тонкую полоску, выдавая напряжение.
Рука потянулась к мечу, но плеча тотчас коснулась тяжёлая ладонь Гуры.
— Не лезь. Он уже обречён.
Странник нахмурился, но руку убрал. Прищуренные золотые глаза неотрывно следили за происходящим.
Пьянчуга, усмехаясь, окинул всех надменным взглядом. Его забавляло, что остальные стушевались, недоверчиво и испуганно посмаривая на него. Брага придавала смелости. Он представил, как завтра о нём все будут говорить со скрытым восхищением, и чувствовал себя выше всех находящихся в сумрачном зале. Всех тех, кто сейчас трусливо прятался под столы и напряжённо молчал. И это лишило его остатков разума.
Приблизившись к Маре, мужик развязно облокотился на стойку.