Старый Лис презрительно усмехнулся, наблюдая, как жизнерадостные влакийцы ныряют в реку. В их землях начинались празднества, посвящённые их покровителю – легкокрылому Весену, богу веселья и торговли. Лучшего момента для нападения и не придумаешь.
— Я знал, что ты придёшь, — вдруг произнёс Молох. В его скрипучем голосе слышалась усмешка. — Это он послал тебя?
Тень отделилась от скалы и медленно проплыла над землёй, не касаясь её. Она замерла в нескольких шагах за его спиной.
— Воистину Арна наградила тебя паучьим чутьём, володарь, — прошелестел Безликий. И в голосе том нельзя было разобрать, кто говорит: мужчина или женщина. — Ты прав. Он послал меня.
— И что же надо Тёмному Богу от детей Арны?
— Просил передать тебе это, — рука протянула ему свиток.
Гардианец нехотя повернулся. Он долго всматривался в чёрное пятно под капюшоном, а потом медленно взял свиток. Кривой рот перекосился в отвратительной улыбке. Молох пробежал глазами по письму и снова устремил свой взор на противоположный берег. Рука скомкала бумагу.
— Стало быть, Кочевники согласны. Хм… Но я всё же не доверял бы Краалу. Эти северные псы преданы только себе. Договор ничего не значит для них.
— Они не посмеют пойти против воли Чернога, — весомо заметил Безликий. — Краал будет сражаться до последнего вздоха ради новых земель и женщин.
— Варвары – они в Гардиании, и в Аракане варвары, — ухмыльнулся Молох. — Им бы жрать в три горла да баб трахать. Впрочем, лишние воины нам не помешают. Одно меня тревожит: через неделю грядёт Уруш-Май, а вслед за ним Змеиный год начинается. Нельзя допустить, чтобы Уруш Наречённую выбрал. Союз между Араканой и Шумором нам сейчас ни к чему.
— Не думай о союзе. Тёмный Бог уже позаботился об этом.
Каркающий смех гардианского володаря заставил вздрогнуть стражников и обнажить мечи. Но не успели они и шагу ступить к своему господину, как тот отмахнулся, и воины остались на месте, не сводя с Безликого подозрительного взгляда.
Отвернувшись от гостя, Молох снова уставился вдаль, туда, где на противоположном берегу горели оранжевые огни праздничных костров, и задумчиво произнёс:
— Что, по-твоему, делают эти люди?
Безликий усмехнулся.
— Известное дело, они моются, володарь. Сегодня для них священный день. И в этот день полагается мыться. Считается, что так они продлят себе жизнь.