– Идиотское – куда точнее, – осклабился Фромм. Его неотесанное лицо сделалось еще грубее, широкая нижняя челюсть дегенеративно отошла куда-то в сторону, словно пыталась отделиться от остальной части лица. Огромные волосатые кулачищи легли на дубовую желтизну стола, словно два пушечных ядра, фитили которых вот-вот должны догореть. – Продолжайте, начальник штаба, я слушаю вас. Я весь внимание. Ни один следователь, ни один палач не станет выслушивать вас с такой признательной внимательностью, как это делает ваш командующий, Клаус граф Шенк фон Штауффенберг, – по слогам произнес его имя и титулы Фромм, словно считывал с судебного дела.
– Это все, что я могу, а главное, должен бы сказать вам, господин генерал-полковник. Если у вас возникли вопросы…
«А ведь он уже знает, что у меня состоялись беседы с Беком и Ольбрихтом, – холодно прицеливался к нему Фромм, словно выбирал, где, на каком участке тела должен остановиться ствол пистолета. Он понимает, что все, что здесь происходит, делается с моего молчаливого согласия. Вот почему заявляет мне все это со столь наглой беспечностью. Он считает меня повязанным обязательствами».
– И как же, по-вашему, я должен реагировать на подобные заявления подчиненных?
– Как велит вам долг. Но не перед фюрером, а перед великой Германией.
– Вы мыслите себе ее без фюрера, эту великую Германию, – да, нет? Я, признаться, весьма смутно представляю себе подобную перспективу.
Штауффенберг промолчал. Поначалу Фромм решил было, что, застигнутый его замечанием, полковник сосредоточивается. Но когда пауза непростительно затянулась, понял, что все значительно сложнее – граф просто-напросто не желает вступать в подобные полемики. То ли устал от них, то ли считает бессмысленными.
– Не много же у вас аргументов, – заметил командующий. – И молчание ваше тоже неубедительно.
– Тем не менее вы признаете, что я прав.
– Если мне не изменяет память, вас назначили начальником штаба, граф-полковник Штауффенберг, – да, нет?
– Так точно, господин командующий.
– Идите и приступайте к исполнению своих обязанностей, или, может быть, вначале вы собираетесь убить фюрера – а уж потом заняться исполнением своих непосредственных служебных обязанностей?
– Второй вариант для меня предпочтительнее. Тем не менее вначале я займусь сугубо штабными делами.