– Конечно, конечно, – согласно кивал Власов, давая понять, что о сражении под Москвой окончательно забыто. – Только так.
– В ближайшее время вам надлежит выработать манифест комитета, проект которого был бы согласован с нами. Но прежде следует хорошо продумать состав самого «Комитета освобождения народов России».
Гиммлер поправил очки и блеснул ими в сторону Гелена и Скорцени, словно ожидал, что первые предложения поступят от них. Но поскольку речь шла не о военной операции, а о каком-то пропагандистском мероприятии, смысла которого Скорцени понять пока что так и не смог, то он решил многозначительно промолчать. Иное дело Гелен. Тот идею проведения конгресса воспринял очень серьезно.
– Если позволите, господин рейхсфюрер… Еще не зная о вашем окончательном решении, мы с господином Власовым тем не менее обдумывали как идею проведения подобного конгресса, так и создания подобного комитета. И даже наметили ряд кандидатур, которые уже согласованы с руководством русского отдела гестапо.
– Что, очевидно, далось вам непросто, – едва заметно ухмыльнулся Гиммлер. Всякое упоминание о «гестаповском Мюллере» вызывало у него приступ необъяснимой иронии.
– Тем не менее замечания гестапо и лично Мюллера учтены.
– Попробовали бы вы, «друзья мои неподсудные», не учесть их, – скопировал рейхсфюрер не только слова Мюллера, но и их произношение. – Этот список при вас, генерал? – поинтересовался Гиммлер у Власова.
– Естественно.
– Неплохо было бы ознакомиться с ним. Если, конечно, не возражаете, «друзья мои неподсудные»! – по-садистски ухмыльнулся всевластный рейхсфюрер СС.
О своей последней встрече с регентом Венгрии Миклошем Хорти[11] фюрер до сих пор вспоминал с непритязательной великосветской брезгливостью.
Уже имея все основания обвинять адмирала в предательстве союзнических обязательств, он настоятельно вытребовал его к себе в ставку «Орлиное гнездо», разъяренно заявив Риббентропу, который занимался этим дипломатическим выманиванием семидесятипятилетнего диктатора:
«Я желаю видеть, как этот ублюдок будет распинаться на Библии, заверяя меня в своей верности и непогрешимости. Как Хорти начнет мочить в штаны, когда я наброшу ему на шею петлю фактов!»
– Лучше бы просто петлю, – проворчал присутствовавший при этом откровении военный советник фюрера, он же начальник штаба оперативного командования вермахтом генерал Йодль. – Это выглядело бы эффектнее.