На летней площадке таверны он приметил давешнюю даму.
Широкополая фетровая шляпка, голубое пальто, под которым
угадывалось клетчатое платье для прогулок. Вообще-то ноябрь.
Русских такой погодой не удивить, но чтобы испанцы обосновались в
эту пору на свежем воздухе… Однако вдова сидела и пила кофе,
пребывая в полном одиночестве. Ах, нет. Через столик от нее
устроились двое мордоворотов, очень похожих на «волкодавов» некоей
госпожи Москаленко.
— Любезный, а можно отправить нашу покупку в порт на русскую
шхуну «Газель»? — поинтересовался Борис у лавочника.
— Несомненно.
— Тогда так и поступим, — вручив ему доплату, которой должно
было хватить за услугу с лихвой, произнес Измайлов.
— Чего удумал, Борис Николаевич? — с подозрением уточнил
Яков.
При этом он эдак ненавязчиво повел плечами и слегка прижал руки,
лишний раз убеждаясь в наличии револьвера в плечевой кобуре.
Ношение оружия разрешено везде, такой уж мир. Но где-то оно должно
быть непременно открытым, а где-то афишировать запрещено, вот как в
Гранаде.
— Знакомую увидел, — пояснил Измайлов, указав на окно.
— Не дело, — крякнув, выразил свое отношение моряк.
— Брось, Яков. Я что, преступник и скрываюсь от властей?
— А ну как тебя завлекают, чтобы умыкнуть?
— Вот давай я теперь обложусь охраной и не буду высовывать носа.
Пошли, уж, цербер.
— Кто?
— Это имя одного мифического пса, стерегущего вход в царство
мертвых.
— Вот типун тебе на язык! — в сердцах выдал Яков.
— Извини. Займешь вон тот столик и следи за ее охранниками.
— Да понял уже.
Выйдя из лавки, Борис пропустил промчавшийся мимо автомобиль,
обдавший его запахом перегретого пара, смешанного с маслом, и
сгоревшего угля. Хорошего, к слову. Копоти практически нет.
Антрацитом топят. Может, граф издал закон, запрещающий использовать
дрянное топливо?
К слову, город, конечно, закопчен, от этого никуда не деться,
коль скоро повсеместно используются паровые машины. Но в то же
время несколько чище виденных Измайловым ранее. Так что
предположение о топливе вполне имеет под собой основание.
— Здравствуйте, сеньора. Позволите составить вам компанию, — без
приглашения опускаясь на стул напротив женщины, произнес Борис.
Двое амбалов, не ожидавших подобной наглости, дернулись было, но
баронесса приподняла ручку в белой перчатке в останавливающем
жесте. Измайлов, в свою очередь, легонько качнул головой Якову. Тот
пожал плечами и уселся за свободный стол, при этом переглянулся с
испанцами, задорно подмигнув: мол, не боись, моряк ребенка не
обидит. Только вот людям, не привыкшим к его внешности, это вполне
может показаться зловещим. Впрочем, охранники и не подумали
тушеваться. Окинули обоих нахалов — Бориса и Якова — оценивающими
взглядами и потянулись к чашкам с кофе.