Борис наметанным взглядом отметил изменение положения «Розы».
Сразу же определил, в какую сторону совершается маневр. Привычно
внес соответствующие поправки в прицел, основываясь не на знаниях,
а на собственной интуиции, которая никогда его не подводила.
Б-банг!
— Снаряд!
— В стволе!
Что за?.. Борис даже приподнялся над панорамой прицела, не веря
своим глазам. Пока он удивлялся, второй снаряд привычно рванул на
палубе. Но предыдущий-то упал с недолетом! У него что, вдруг резко
проявилась косорукость? Или это результат излишней самоуверенности?
Ну не мог Борис на такой дистанции промазать! Ладно бы еще было
волнение на море. Да и то не из пушки Дубинина.
На этот раз англичанин ответил из одного орудия и теперь уж
изрядно промазал. Борис тряхнул головой, прогоняя наваждение, и
вновь приник к прицелу. Последующие три снаряда привычно рванули на
палубе и надстройках яхты. Один проделал изрядную дыру в катере,
добравшись одновременно и до танка с печным топливом и воспламенив
его. А потом вновь случился промах, на смену которому опять пришли
попадания.
Едва экипаж «Розы» справился с возгоранием, как на носу опять
начался пожар. Борис продолжал засыпать гранатами уже убегающего
противника, который вяло огрызался из одной пушки. Несмотря на
густо и часто рвущиеся снаряды, Борис сомневался, чтобы для второй
не нашлось обслуги. Скорее всего, орудие выведено из строя.
Наконец, яхта убрала паруса и повернулась к противнику под таким
углом, что Бэнтли получилось задействовать как пушку правого борта,
так и перенесенные на ют две с левого. Залп из трех орудий вновь
взял «Газель» под накрытие, и на этот раз капер добился одного
попадания. Вслед за разрывом послышался сдавленный вскрик, и тут же
позвали медика.
Борис внес необходимые поправки в прицел и вновь открыл огонь, с
неумолимостью метронома вколачивая в противника один снаряд за
другим. Ошибочка. Опять промах. Это он сегодня в ударе! От злости
он успел выпустить еще с десяток снарядов, каждый из которых достиг
цели.
— Борька, хорош палить, йакорь тебе в седалище! У нас, поди,
артиллерийский погреб не бездонный! — вызверился Рыченков,
вооружившись рупором.
Оно, конечно, Измайлов — владелец шхуны, и к нему все с
уважением и по имени-отчеству. Но Дорофей Тарасович стоял
особняком, и хозяина «Газели» ни в грош не ставил. Впрочем, на
авторитете Бориса это сказаться не могло. Ну, потому что шкипер
вообще себе на уме. Надо будет — так не постесняется и подзатыльник
отвесить. Причем поймет это даже Привалов, который годами постарше
Тарасыча будет.