– Не знаю, – пробормотал Эверард. – Моя задача лишь в том, чтобы передать вашу информацию непосредственным участникам операции.
«Прячемся, заметаем следы…»
– Что еще? Какие-нибудь путники, которые называли себя ливийцами, египтянами, евреями, армянами, скифами, или даже что-нибудь более экзотическое, но по облику не совсем соответствовавшее указанной национальности?
– Я внимательно приглядывался к людям на городских улицах и здесь, в доме. Но учтите, у меня нет подобного опыта и мне нелегко распознать такие аномалии. У греков и иранцев, например, слишком сложные для меня этнические корни. Однако могу сказать, что здесь, если мне не изменяет память, месяца три назад побывал человек из Иерусалима. Я передам вам записи моих наблюдений. Палестина находится, как вы знаете, под властью Птолемея Египетского, с которым Антиох в натянутых отношениях. Тем не менее человек этот совсем не упоминал о трудностях в путешествии по территории Сирии…
Эверард слушал уже рассеянно. Он был уверен, что «галлы» и «Феона» – это те, за кем он охотится. Ему, однако, не хотелось, чтобы Чандракумар понял ход его мыслей.
– …с полдюжины представителей племени тохар из окрестностей Джакарды, которые добрались сюда, миновав Согдиану, чтобы торговать мехами. Как они получили разрешение на въезд…
Кто-то закричал. В коридоре послышались шаги. Затем глухой стук тяжелых сапог и бряцанье металла.
– Черт! – Эверард вскочил на ноги.
Он отправился в город безоружным, как и полагалось гражданскому лицу; спецснаряжение он тоже оставил в доме Гиппоника, чтобы случайно себя не выдать.
«Это за тобой, старина Мэнс!» – отчаянная мысль человека, знающего все наперед.
Рука резко рванула занавес в сторону. В тусклом свете фитиля заблестели шлем, нагрудник кирасы, поножи, обнаженный меч. Еще двое мужчин стояли темными тенями за спиной первого. Остальные, вполне возможно, ждали при входе в дом.
– Городская стража! – громогласно объявил по-гречески воин с мечом. – Меандр из Иллирии, ты арестован!
«В какой я комнате, они узнали на входе, но откуда им известно мое имя?»
– Великий Геракл! – вскрикнул Эверард. – За что?! Я ничего не сделал!
Чандракумар забился в угол.
– Ты обвиняешься в том, что ты – сирийский лазутчик.
Закон не обязывал командира отряда объяснять причину ареста, но беспокойство, придавшее грубость его голосу, развязало ему язык.