Мне же неожиданно стало грустно, я отошел в сторонку, прошелся
вдоль верстаков, скинул щелчком с одного из них невесть как
завалявшуюся там закрученную винтом стружку и тихонько вздохнул.
Радостно и одновременно тяжело смотреть как взрослеют твои ученики.
Ведь еще недавно они были шкодливыми мальчишками и девчонками, что
смотрели на тебя огромными глазами, наполненными страхом,
недоверием и одновременно любопытством и неутомимой жаждой познания
этого большого для них мира. И вот уже перед тобой вполне взрослые
парни и девушки, готовы впорхнуть из гнезда своей альма-матер, дабы
направится в свой долгий путь п о жизни. Ты вел их все эти годы,
оберегал, опекал, нежно взращивал, но пришло время разжать ладони и
отпустить… Лирично-жалобно-возвышенная мелодия резко смолкла. Я
шмыгнул носом, скосил глаза на стоящего рядом гнома и погладив его
по голове, ласково так поинтересовался:
- Слушай, Паганини бородатый, ты вообще, где скрипку взял?
Гном неопределённо махнул рукой с зажатым в ней смычком куда-то
вглубь класса.
- Ну так положи обратно и вперед за работу, дырка она сама себя
не заделает.
Гном вздернул голову, поправил болтающуюся на шее, сделанное из
какой-то грязной тряпки кривое подобие галстука-бабочки и с
гордо-независимым видом удалился. Через пару минут со стороны
пролома донесся скребущий звук перемешивания раствора в корыте,
вселяющий робкую надежду на скорое завершение ремонта.
Ребята меж тем начали под разными предлогами расходиться и
вскоре я вновь остался один, ну если конечно не считать двух
бородатых охламонов, один из которых вновь решил заняться
музицированием. Я же, вспомнив, что меня взывал завуч, закрыл свою
каморку, погрозил «скрипачу» кулаком и вышел из кабинета.
- Нер.
Рейнера сидевшая в коридоре на широком подоконнике, спрыгнула на
пол, заставив пристроившихся на её плечах отдохнуть фей-уборщиц
взмыть в воздух.
- Рей…, - я вопросительно посмотрел на девушку, затем бросил
быстрый взгляд на подоконник и укоризненный на фей, которые тут же
взяли «под козырек», бросившись на чистку несколько запылившегося
объекта, -…платья не жалко, такую красоту замараешь.
- Спасибо, нер, - румянец смущения полыхнул на щеках
техномагички. – Только вы не беспокойтесь, это самоочищающаяся
материя. Сами посмотрите.
Она крутанулась на носочках, демонстрируя себя во всей красоте
со всех сторон. И действительно на материи не было не пятнышка, да
и сама ткань была необычной: какой-то воздушной, развивающейся даже
при полном отсутствии какого-либо ветерка, словно подсвеченная
изнутри невидимыми языками пламени.