Они ели креветки (не такие вкусные, как вчера), густую похлебку из моллюсков, салат, копченых угрей и клубнику со взбитыми сливками на десерт.
– Не твоя? – в шутку спросила Нина, кивком указывая на проплывающий по морю парусник.
– Это «летучий голландец», – ответил Никита.
– Тот самый? Разве он такой маленький?
– «Того самого» давно никто не видел… разве что в опере Вагнера. А этот «летучий голландец» – парусный швертбот олимпийского класса.
Эту ценную информацию Нина усвоила молча.
– Ты когда-нибудь участвовал в соревнованиях?
– Нет, я увлекся парусным спортом довольно поздно, и потом… чтобы участвовать в соревнованиях, этому надо посвящать все свое время, а у меня много работы.
После обеда Никита предложил съездить в Палангу.
– Там видно будет, – уклончиво ответила Нина.
– Эх, жаль, не взяли мы с утра машину! – посетовал он. – Теперь тащиться домой пешком. Но можно взять велосипеды напрокат. Давай?
– Давай лучше пройдемся, – отказалась Нина. – После такого обеда мне надо сбросить пару центнеров.
– Тебе надо набрать пару центнеров.
– Опять людоедские разговоры? Разве ты не сыт?
– Сыт, но это временное явление. Пока до дому доберемся, опять проголодаюсь. Но тобой закусывать не буду, не бойся.
Они вышли на набережную.
– Смотри, – Никита указал на афишную тумбу, – твой родственник.
Анонсировался фильм, снятый старшим внуком Маклакова, с которым Нина никогда в жизни не встречалась. Он приходился ей племянником, но был старше ее на двенадцать лет.
– Я не могу относиться к нему всерьез, – призналась она. – И дело не в том, что он мой родственник. Все это, – она тоже кивнула на тумбу, – вообще не имеет отношения к искусству. Просто дали богатенькому мальчику поиграть в кинематограф: «На, мальчик, играй!» Вот он и играет. А ты хотел пойти посмотреть? – спохватилась Нина.
– Боже упаси! Я терпеть не могу наши политические боевики типа «Личный номер». По-моему, люди просто компенсируют свои комплексы. Выигрывают на экране битвы, проигранные в жизни.
– Согласна. Только это не политический боевик, это ремейк американского фильма, что позорно вдвойне.
– Не любишь американское кино?
– Я не люблю ремейки.
Никите захотелось поспорить, просто чтобы узнать ее мнение. Они шли назад той же живописной дорогой, времени было сколько угодно. Летний день тянулся бесконечно.