В этот момент в столовую вошла Нина и начала расставлять тарелки.
– Что это? – спросил Никита. – Это ваше? У Павла я никогда этого раньше не видел.
– Да, мое, – сдержанно ответила Нина. – Это эскиз платья. Я модельер.
– Готов поклясться, я знаю эту женщину.
И опять словно тень пробежала по ее лицу.
– Вряд ли. Это просто фантазия. Садитесь, ужин готов.
Он поставил рамку на подоконник.
Ужин оказался изумительным. Нина приготовила салат «Цезарь» с гренками, креветки в пряном соусе и камбалу, жаренную на решетке, с молодой картошкой. Все это было сервировано красиво, как в ресторане. Она зажгла свечи.
Никита чокнулся с ней бокалом белого вина и предложил перейти на «ты».
– Это потрясающе! Не помню, когда я в последний раз так вкусно ел.
– Ничего особенного, – пожала плечами Нина. – Меню самое немудрящее.
– Дело не в меню, а в том, как все приготовлено и подано. Ты могла бы быть…
– Кухаркой? – спросила она насмешливо.
– Ну почему кухаркой? – Никита оглядел стол. – Модельером еды!
– Красиво звучит, – усмехнулась Нина. – Надо будет об этом подумать. Если придется менять профессию.
Никита понял, что невольно ее обидел. Или задел. Был в ее словах, в интонации какой-то ускользавший от него подтекст.
– Между прочим, приглашение в ресторан остается в силе, – озабоченно нахмурился он. – Теперь я просто обязан чем-то ответить на этот роскошный пир. А сам я готовить не умею.
– Как же ты здесь питаешься?
– Приходит женщина из местных, готовит мне завтрак и иногда обед. Ужинаю я обычно в ресторане или у друзей. Кстати, если хочешь, могу прислать ее к тебе. Она и готовит, и убирает.
– Нет, спасибо, – отказалась Нина. – Люблю все делать сама.
– Как же это получилось, что ты оказалась здесь одна? – спросил Никита.
– А что тут особенного? Я устала, мне хотелось отдохнуть, ни с кем не общаться, вести растительный образ жизни.
– И вместо этого общаешься с нахалом, который обидел твою собаку и навязал тебе свое общество. Намек понял. Кстати, где Кузя?
– Бегает во дворе. А как это получилось, что ты не любишь собак?
– С чего ты взяла? – вскинулся было Никита, но тут же сник. – Ну хорошо, не люблю. Не то чтобы не люблю, а… не доверяю. У меня в детстве был случай. Родители мне внушали, что собака – друг человека и так далее. Вот я однажды взял и погладил соседского фокстерьера. А потом мне делали уколы в живот. На всякий случай. Когда тебе пять лет, это впечатляет.