Зинаида Павловна, в капоте из легкой шелковой материи цвета крем, полулежала на кушетке, с папиросой в руках.
Озаренная царившим в будуаре каким-то фантастическим полусветом, она была более чем эффектна.
Увидав вошедшего Николая Леопольдовича, она сделала радостное движение.
Он подошел к ней и с чувством поцеловал ее руку.
– Наконец ты здесь и мы одни! – томно сказала она, целуя крепко его в лоб.
– Садись… – подвинулась она на кушетке. Он сел.
– Ты уверена в Стеше? – тревожно спросил он.
– Как в самой себе. А я тобой недовольна и выдеру тебя больно за ушко… – шутя начал она, нежно взяв его за ушко.
– Можно спросить, чем?
– Вы с первого дня стали заглядываться на княжну.
Он сделался серьезен.
– Ты это, конечно, шутишь, а вот я так серьезно недоволен тобой и даже перед появлением ко мне Стеши с письмом думал о том, когда мне удастся тебе это высказать.
– А ты думал, что я не позабочусь устроить наши свидания?
– Не думал, что это будет так скоро.
– Чем же это ты недоволен мной?
– А тем, что ты слишком выдаешь себя, так странно глядишь на меня, когда я подойду и заговорю с княжной. Это так легко заметить. Заметит она, заметят гости, заметит, наконец, сам князь. Я не хочу подвергаться скандалам, бывшим с прежними учителями. Подобная перспектива мне далеко не привлекательна.
– А если я не могу удержаться! Если я боюсь за тебя, боюсь, что ты увлечешься. Княжна, видимо, обратила на тебя свое внимание. Не далее как сегодня, после чаю, она здесь мне призналась, что ты ей очень нравишься, что ты, видимо, умный, недюжинный человек.
Он чуть не припрыгнул от радости, услыхав это, но вовремя сдержался и небрежным тоном произнес:
– Пусть так, но какое дело до всего этого мне и тебе?
– Как какое дело? – уставилась она на него.
– Именно какое дело? – продолжал он. Если ты думаешь, что в наших отношениях не играет роль с моей стороны никакое чувство, если ты полагаешь, что мизерною подачкою в Москву ты купила меня, то поздравляю тебя с такою победою, а себя с таким твоим лестным мнением о моей особе.
– Что ты говоришь! Замолчи!
– Ничего особенного. Я делаю только вывод из твоих собственных слов и из твоих опасений.
– Ничего не понимаю! Женщина любит его, а его это оскорбляет.
– Остается только пожалеть, что не понимаешь. Всякая любовь должна соединяться с уважением. Ревность же к первой, встретившейся на пути любимого человека смазливой девчонки доказывает неуважение к нему. Как же ты решаешься посылать за мною Стешу? Почему не ревновать и к ней?