– Да ведь надо же заняться! – попробовал отстоять тот свои права.
– Надо заняться! – передразнил его князь. – Успеете: ученье не медведь, в лес не убежит, а вот здоровье как он, да вы потеряете, никакой наукой не вернете. Так-то.
Князь фамильярно потрепал его по плечу.
– Убирайте книги! – с улыбкой обратился Гиршфельд к Володе.
Тот с радостью бросился исполнять приказание и, уложив книги в шкаф, моментально исчез за дверью.
– Ишь, как быстро от вашей науки стрекача задал! – засмеялся князь. – Пойдемте-ка лучше, я вам покажу, какие у меня центифольумы распустились.
Николай Леопольдович последовал за ним в оранжерею.
Ученье таким образом было заброшено, а князь положительно не расставался с Николаем Леопольдовичем, все более и более привязываясь к нему и открывая с каждым днем в нем все большие достоинства и массу знаний.
Заметив, что Гиршфельду нравится княжна, он, как и предсказал Николай Леопольдович, даже поощрил:
– Приударьте, приударьте, от нечего делать, но не втюрьтесь серьезно. Жениться на такой «шальной», лучше прямо в петлю, да и не пойдет, потому княжна, хоть и бесприданница.
Гиршфельд, для вида, стал разуверять князя. Тот пригрозил ему пальцем.
– Не финтите, меня, старика, провести трудно. Все и всех насквозь вижу. Защемила черноокая молодое сердчишко. Ну, да ничего, поферлакурьте от скуки, поболтайте. Она и сама, чай, рада. Охотница разводить бобы о высоких материях.
Всесторонние познания в новом учителе были открыты князем при следующих обстоятельствах. Во время прогулок их вдвоем, князь давал ему объяснения, каким образом он подводил на дом лепные карнизы, как выводил и выращивал те или другие редкие растения, чем лечил борзых и гончих. Забывая на старости лет о данных им уже объяснениях, которые Николай Леопольдович твердо старался завомнить, князь возвращался снова к тому же предмету.
– А как вы думаете сделал я то-то и то-то?
– Очень просто, – невозмутимо отвечал тот и повторил уже раз данное князем объяснение.
– Так, так, и откуда это вы знаете? – удивился князь. – Вот, батюшка, Бог послал мне учителя! Клад, а не учитель! Все знаете, специально все знаете, – повествовал Александр Павлович о Николае Леопольдовиче, конечно в его отсутствии, приезжавшим гостям.
Те внимали его повествованиям. Многие, впрочем, лукаво улыбались.