Глаза Антона Михайловича наполнились слезами. Он отвернулся, чтобы скрыть их от больного, но не смог вымолвить неправды – слова утешения. Как врач, он видел, что помощь бессильна.
– Благословить… – прошептал больной. Шатов понял и опустился на колени рядом с Лидой. Больной сделал неимоверное усилие и положил на их головы свои руки.
В это время в дверях спальни появился священник – этот врач души, никогда не приходящий поздно.
Шатов встал и поднял свою невесту, которая машинально, как бы в забытьи, рука об руку вышла с ним из спальни умирающего отца.
Он привел ее в гостиную и усадил на то самое кресло, с которого так недавно, только третьего дня, она убежала к отцу сообщить ему о первом ее шаге в новую полную жизнь, о решимости исполнить первый долг женщины – стать любящею женою, а теперь в соседней комнате этот ее отец и друг, благословивший ее на этот акт, отдавал последний долг в своей оканчивающейся жизни.
Священник совершил таинство.
Их снова позвали к постели князя.
Княжна Лида послушно дала Шатову снова повести себя за руку.
На столике, около постели князя, лежал вынутый священником из стоявшего в углу киота образ в золотой ризе – тот самый, которым благословляли князя Дмитрия к венцу.
Тут же лежало снятое им с руки, с помощью священника, его обручальное кольцо.
– Исполняя последнюю волю вашего батюшки, я благословлю и обручу вас, – сказал священник вошедшим.
– Да, да, благословить… – чуть слышно произнес умирающий.
– Кольцо вашей покойной матушки у вас на руке. Снимите и дайте его мне, – обратился служитель алтаря к княжне Лиде.
Та видимо не поняла ничего.
Священник взял ее руку и снял сам гладкое золотое кольцо.
Благословение и обручение свершилось.
Священник удалился.
Княжна Лида снова опустилась на колени у постели отца.
Шатов стоял рядом.
– Простите… положите в Шестове, рядом с женой… – еле произнес князь.
Княгиня Станислава Владимировна Шестова была похоронена в фамильном склепе.
– Не оставляйте, сохраните…
Князь перевел с Шатова свой угасающий взгляд на дочь.
Раздался последний вздох.
Князя Дмитрия Павловича не стало.
Присутствующие на панихиде стали разъезжаться, справляясь у Шатова о здоровья княжны Лидии Дмитриевны, которой не было видно в зале.
Шатов не счел нужным скрывать ни от кого, что он состоит ее женихом, и многим даже передал обстановку их печального обручения, и то, что покойный князь, за день до его смерти, уведомил своего брата письмом о предстоящей свадьбе и что Лидия Дмитриевна тоже написала об этом в письме дяде и сестре.