Да, Кьяллак винил во всем именно его. Отца, которого презирал с момента своего рождения. Его одного и никого другого. Он не станет похожим на него. Никогда в его сердце не будет места слабости от самонадеянных поступков. Трезвый ум и хладнокровность отныне его спутники. Только так можно стать великим, но не сойти с ума от собственного величия.
Остановившись на полуразрушенных ступенях храма, Кьяллак втянул зловонный воздух полной грудью. Ему хотелось навечно запечатлеть его в памяти. Как напоминание о том, что истинный катан никогда не допускает ошибок. Окинув внимательным взглядом все, до чего мог дотянуться его взор, пытался запомнить самую мельчайшую делать. Каждое мгновение фатальной ошибки его отца. Но об этом он ещё подумает немного позже. Теперь ему нужна чистая энергия. Он устал и зол, как сама бездна.
Оказавшись в своих покоях. Если так можно было назвать то, что от них осталось. Кьяллак направился в купальню. Попутно окинув взглядом часть разбитой стены. Справа от окна. В эту огромную дыру было видно абсолютно все. Однако это последнее, что теперь его заботит. Совсем скоро все изменится. В своих силах он уверен, а усомниться в себе кому бы то ни было не позволит.
Через несколько кратких мгновений, в дверном проеме показался паренёк из прислуги. Готовый по первому слову исполнить все, что ему прикажут. Маленький смуглый мальчуган лет двенадцати. Пронзительные голубые глаза, в которых когда-то плескалось синее пламя. Сейчас в этих зрачках лишь тлели угли. Его невысокий лоб рассекали широкие шрамы, кожа на них имела розовый цвет. Совсем свежие. Нежные рубцы только затянувшихся ран будут ему вечным напоминанием о том, что с ним произошло. Исхудавший и сломленный, как и большинство других. Руки его нервно подрагивали. Этот ребёнок просыпался от ужасных кошмаров и будет просыпаться ещё очень долго. Нервная система не скоро восстановится. Он никогда не сможет стать хорошим воином.
С кислым привкусом сожаления Кьяллак подумал, как же недавно все это случилось. Поморщившись, он отвернулся, чтобы не видеть лица парнишки. Этот мужчина ощущал вину за все, что пережил его народ. Сердито тряхнув головой, он резкими, четкими движениями избавился от одежды и опустился в прохладную воду, смывая с себя напряжение. Хотя едва ли его могла смыть вода, разве что кровь врага. Но он был мёртв, а облегчения это не приносило.