Я слабо представлял, что от меня требовали. Какие дома, и какие к черту дети? Какие детские сады? И что это вообще такое? Со временем ты перестаешь задавать такие вопросы, ведь оказался далеко не в лучшем месте для поиска разумности.
В учительской была только молодая англичанка. Она сидела на диване с точно такой же тетрадкой в руках, едва сдерживая слезы или весьма талантливо играя. Она вечно на что-нибудь жаловалась, хотя всё новые и новые долги, навешиваемые на шею, принимала без ропота, только позже купала их в собственных слезах. Поэтому общение с ней, а точнее пустые разговоры, могли понравиться лишь тем, кто действительно получал удовольствие от чужих проблем. Желчный поток ее жалоб лился не переставая с самого первого дня отработки, и ничего не предвещало, что он окончится в ближайшие два года. И будь я хоть немного более любопытным, непременно бы захотел встретиться с ней спустя какое-то время и проверить, неужели она и дальше будет выставлять на всеобщее обозрение свои фекалии, обмазываясь ими и получая от этого настоящее удовлетворение. Конечно, поныть и поскулить любили многие, и я здесь никакое ни исключение. Кто этим здесь не грешил? Но только она, юная англичанка, добилась настоящего успеха, не вызывая при этом ни капли сострадания. Она, как и все мы, была единственным автором своих собственных несчастий.
– Ты тоже должен ходить переписывать детей? – голос у девушки был надрывным и обещавшим вот-вот перейти в плач.
– Да, видимо, здесь все всем что-то должны. Всегда.
– Я не знаю, что делать, – глаза ее наливались прозрачной жидкостью.
– Да, – больше мне сказать было нечего.
После уроков я все-таки пошел выполнять доверенное мне дело невероятной важности. Дома, которые приказали обойти, находились где-то совсем рядом, но из-за необычайной одаренности проектировщиков района отыскать их в толпе точно таких же зданий было делом нелегким. Они отличались лишь номерами, а других особенностей, казалось, было никому не нужно. Я посмотрел в бумаги – в первом доме жило около десяти детей. Именно их судьбу мне и необходимо было узнать. Имена, фамилии, даты рождения. И еще школы и детские сады. «Здрасьте. Меня тут отправили из соседней школы узнать, как зовут ваших детей и вас самих». Нет, не пойдет. «Добрый день. Я учитель гимназии номер 25. Мы проводим перепись детей в наше свободное от работы время, потому что идиоты и дураки». Это получше, конечно. «Здравствуйте. Меня зовут Михаил Геннадьевич. Я учитель французского языка из гимназии. И моим священным долгом назначили узнать имена и отчества ваших детей, а также их даты рождения. Зачем? О, это очень важно. О причинах я даже не догадываюсь. Но раз такое поручение получают все учителя страны, значит так кому-то нужно». И всю эту чушь нужно будет сказать, стоя под подъездом и умоляя кого-нибудь из жильцов открыть дверь. Проще уже сразу предложить поговорить о Боге и пообещать лоу-кост билеты прямиком в рай, как это делают другие любители походить по чужим квартирам. Главное – не попасть, конечно, к точно таким же альтернативным миссионерам, иначе короткой беседой будет не отделаться, а чай и вовсе пить опасно.